Двадцать лет спустя (часть вторая) - Дюма Александр

Д’Артаньян сделал знак Арамису и Портосу следовать за ним. Те приказали слугам спешиться и отвязать от седел багаж.

Парри не без сожаления расстался со своими друзьями. Они звали его с собой, но он твердо решил не покидать своего отечества.

— Это понятно, — заметил Мушкетон. — Он знает, что Грослоу живет в Англии. Вот если бы Грослоу ехал с нами во Францию, тогда было бы другое дело.

Мы знаем, что у Парри были с Грослоу счеты, ибо Грослоу разбил его брату голову. Но никто не догадывался, как близка к истине была пустая болтовня лакея!

Все подошли к Атосу.

В это время д’Артаньяна вновь охватила его обычная недоверчивость: и набережная стала ему казаться подозрительно пустынной, и ночь слишком темной, и шкипер ненадежным.

Он рассказал Арамису о перемене шкипера, и тот, столь же недоверчивый, поддержав его, только усилил его подозрения.

Когда д’Артаньян беспокоился, он слегка прищелкивал языком. Атос тотчас же понял, в чем дело.

— Ну, некогда раздумывать, — сказал он, — фелука ждет, надо садиться.

— Да, и, кроме того, кто помешает нам обсудить наши сомнения на фелуке? — заметил Арамис. — Придется только хорошенько следить за шкипером.

— Пусть он попробует сделать что-нибудь не так, я его мигом прикончу. Только и всего! — заявил Портос.

— Вот это хорошо сказано, Портос, — одобрил д’Артаньян, хлопнув его по плечу. — Итак, садимся. Иди, Мушкетон.

И он задержал своих друзей, дав пройти вперед слугам, чтобы удостовериться, не подпилена ли доска, перекинутая в шлюпку.

Трое слуг прошли благополучно. За ними последовал Атос, затем Портос, Арамис и, наконец, все еще качавший головой и полный нерешительности д’Артаньян.

— Черт возьми! Что с вами, друг мой? — взмолился Портос. — Честное слово, так можно нагнать страх на самого Цезаря!

— Возможно, — отвечал д’Артаньян. — Но я не вижу в порту ни смотрителя, ни часовых, ни таможенников.

— Ну, поехал! — сказал Портос. — Да будет вам, все идет как по маслу.

— Все идет слишком хорошо, Портос. Ну, будь что будет.

Доска была наконец отнята. Шкипер сел на руль и сделал знак одному из матросов, который, вооружившись багром, стал выводить шлюпку из лабиринта окружавших ее судов.

Другой матрос сидел, держа весла наготове. Когда выбрались на открытое место, заработали все четыре весла, и шлюпка пошла быстрее.

— Наконец-то мы уезжаем, — облегченно вымолвил Портос.

— Увы! К сожалению, мы уезжаем одни! — заметил на это граф де Ла Фер.

— Да, но зато мы уезжаем все вчетвером, не получив ни одной царапины. Пусть это послужит нам утешением.

— Ну, мы еще не дома, — продолжал свое д’Артаньян. — Мало ли что может случиться?

— Дорогой мой, — прервал его Портос, — вы словно ворон, который каркает людям на беду. Ну кто может найти нас в эту темную ночь, когда в двадцати шагах ничего не видно?

— А завтра утром? — не унимался д’Артаньян.

— А завтра утром мы будем в Булони.

— О! Я этого желаю от всей души, — продолжал гасконец, — но признаюсь в своем малодушии. Приготовьтесь, Атос, вы сейчас со смеха покатитесь: все время, пока мы плыли на расстоянии ружейного выстрела от мола или судов, я ждал, что оттуда раздастся залп из мушкетов, который уничтожит нас.

— Но, — заметил на это Портос с присущим ему здравым смыслом, — это невозможно, так как тогда им пришлось бы убить и шкипера и матросов.

— Вот еще! Как будто это могло остановить господина Мордаунта! Вы думаете, он так разборчив?

— Ну, — сказал Портос, — я очень рад, что д’Артаньян признается в своем страхе.

— И не только признаюсь, но готов даже хвастаться этим. Да, я боюсь. Я не такой толстокожий носорог, как вы. Ого! Это что такое?

— «Молния», — отвечал по-английски Грослоу и тут же прикусил язык, вспомнив, что ему не полагается, по его роли, знать французский язык и отвечать на вопросы, заданные по-французски.

К счастью для него, друзья наши, не ожидая с этой стороны опасности, не заметили его оплошности. Атос обратился к нему по-английски:

— Как, мы уже приехали?

— Подъезжаем, — отвечал Грослоу.

Действительно, несколько взмахов весел — и шлюпка ловко причалила к корме фелуки.

Вахтенный уже ожидал их и, узнав своего шкипера, спустил лестницу.

Атос взобрался первый, с ловкостью настоящего моряка. За ним последовал Арамис, вспомнив некогда привычное для него занятие проникать при помощи веревочных лестниц или иных более или менее хитрых приспособлений в различные запретные места. Д’Артаньян легко поднялся, как ловкий охотник за сернами. Портос взобрался благодаря своей геркулесовой силе, во многих случаях заменявшей ему другие качества.