Блэк. Эрминия. Корсиканские братья - Дюма Александр

Вчера вечером полк покинул город; Гратьен отбыл со своим полком. Она была покинута! И в обмен на ее украденную честь ей предлагали комнату, мебель и деньги!

Бедное дитя закричало от стыда я горя, бросилось к изножию кровати, поспешно оделось, оттолкнуло старуху, письмо и деньги и устремилось прочь из этого дома.

Но, очутившись на улице, — как быть дальше, что делать?

Она не знала этого.

Вернуться к мадемуазель Франкотт?

Невозможно! Что сказать? Как объяснить свое отсутствие и свое возвращение? Какое объяснение придумать своему горю?

Она обшарила свои карманы.

У нее было при себе тридцать или сорок франков; это было все ее состояние.

Она обратила свои мысли к смерти; но мужество, поддерживавшее ее во время первой попытки самоубийства, полностью покинуло ее во втором случае.

Она шла наугад, не разбирая дороги, держась за стены; и была так бледна, что многие прохожие обращались к ней с вопросом:

— Что с вами, дитя мое?

— Ничего! — односложно отвечала Тереза.

И продолжала свой путь.

В ее ответе чувствовалась такая боль, что ей уступали дорогу с некоторым почтением. В подлинном горе заключено свое величие.

Так она шла, спотыкаясь, не видя и не зная, куда несут ее ноги.

Она добралась до предместья Грапп.

Вскоре слезы, скопившиеся у нее в груди, так настойчиво заявили о своем желании излиться наружу, что Тереза, понимая, что сейчас разрыдается, стала искать место, где могла бы вволю поплакать.

Под рукой у нее оказалась дверь, и она толкнула ее.

Дверь открылась в темную, узкую и сырую аллею.

Тереза вошла в аллею.

Едва она это сделала, как ее страдание вырвалось Наружу и слезы градом покатились по щекам.

Это случилось вовремя: ее сердце готово было разбиться.

Сколько времени она проплакала так в этой аллее?

Этого она не могла сказать.

Почувствовав, что слабеет, и ища, куда бы присесть, она увидела какую-то лестницу и села на первую ступеньку.

Из состояния оцепенения ее вывело прикосновение чьей-то руки к ее плечу.

Это была старая женщина, живущая в этом доме, которая, возвращаясь к себе, заметила, как в полумраке вырисовывается нечто, похожее на силуэт человека.

Тереза подняла голову, она даже и не подумала вытереть слезы, катившиеся по ее прелестному лицу.

Это горе, такое искреннее, что невозможно было в нем обмануться, растрогало пожилую женщину.

Она участливо спросила у девушки, чем та занимается, чего бы хотела, и может ли она со своей стороны оказать ей какую-либо услугу.

Ответ Терезы состоял из полуправды-полулжи.

Она сказала, что является белошвейкой, что хозяйка прогнала ее и теперь она ищет жилье.

Все это было вполне правдоподобно; кроме одного, того, что столь простое несчастье послужило причиной такого безутешного горя.

— Вы хорошая мастерица? — спросила старая женщина.

Тереза, ничего не отвечая, показала ей воротничок, который она вышила своими руками и носила на шее.

Это был подлинный шедевр.

— Хорошо, — сказала женщина, — если с помощью иголки руки способны делать подобные вещи, то не стоит волноваться: голодная смерть вам не грозит.

Тереза промолчала.

— Вы ищете жилье? — спросила старуха.

На этот раз Тереза кивнула головой.

— Ну, что же, в доме как раз сдается одна комната; она полностью обставлена и плата за нее не слишком высока. Черт возьми! Она не так уж и хороша, но за восемнадцать франков в месяц нельзя требовать дворец.

Но одно условие: за первые две недели придется заплатить вперед девять франков.

Тереза вынула из кармана два билета по пять франков.

— Заплатите, — сказала она.

— Но вы даже не знаете, подойдет ли она вам?

— Она мне подойдет, — ответила Тереза.

— Ладно, тогда идите за мной.

Старуха поднималась первой.

Тереза шла за ней.

Старая женщина остановилась на втором этаже, где жила хозяйка дома. Сделка состоялась очень быстро; хозяйка задавала своим жильцам только один вопрос: «Вы можете заплатить вперед?»; ничто другое ее не волновало. И если они отвечали: «Да», — то были желанными гостями.

Через десять минут Тереза уже жила в этой каморке, где ее нашел шевалье де ля Гравери.

В тот же день, отложив некоторую сумму на еду, так, чтобы ее хватило до конца недели, Тереза попросила пожилую женщину на все оставшиеся деньги купить ей шелка, иголок и полотна для вышивания.