Двадцать лет спустя - Дюма Александр

– Дорогой господин Коменж, – сказал д’Артаньян, – да будет вам известно, что мой друг, господин дю Валлон, решил взбунтоваться, если Мазарини будет упорно кормить его бараниной.

– Я заявляю, что ничего не буду есть, если не унесут эту баранину, – сказал Портос.

– Унесите баранину, – сказал Коменж. – Я желаю, чтобы господин дю Валлон приятно поужинал, тем более что я намерен сообщить ему новость, которая, я уверен, придаст ему аппетита.

– Не отправился ли Мазарини на тот свет?

– Нет, к моему крайнему сожалению, я должен вам сказать, что он чувствует себя преотлично.

– Тем хуже, – сказал Портос.

– Какая же у вас новость? – спросил д’Артаньян. – В стенах тюрьмы новости редки, и вы, надеюсь, простите мне мое нетерпение. Не так ли, господин Коменж? Тем более что, как вы намекнули, новость хорошая.

– Приятно ли было бы вам услышать, что граф де Ла Фер находится в добром здоровье? – спросил Коменж.

Маленькие глазки д’Артаньяна широко раскрылись.

– Приятно ли!.. – воскликнул он. – Да это было бы для меня счастьем!

– В таком случае могу вам сообщить: он поручил мне приветствовать вас и сказать, что он жив и здоров.

Д’Артаньян едва не подпрыгнул от радости. Быстро брошенный им на Портоса взгляд выдал его мысль. «Если Атос знает, где мы находимся, – говорил этот взгляд, – если он шлет нам привет, значит, Атос скоро начнет действовать».

Портос не был особенным мастером угадывать мысли, но на этот раз при имени Атоса у него зародилась та же мысль, что у д’Артаньяна. Поэтому он понял.

– Но, – спросил гасконец нерешительно, – вы говорите, что сам граф де Ла Фер поручил передать нам привет? Вы, следовательно, видели его?

– Конечно.

– Где же… если это не нескромный вопрос?

– Очень близко отсюда, – ответил Коменж с улыбкой.

– Очень близко отсюда? – переспросил д’Артаньян, и глаза его блеснули.

– Так близко, что, не будь окна оранжереи заделаны, вы могли бы увидеть его с того места, где находитесь.

«Он, вероятно, бродит в окрестностях замка», – подумал про себя д’Артаньян и громко прибавил:

– Вы его встретили на охоте? Может быть, в парке?

– Нет, гораздо ближе. Вот здесь, по ту сторону стены, – сказал Коменж, стукнув рукой по стене.

– По ту сторону стены! Что же такое находится за этой стеной? Меня привели сюда ночью, поэтому черт меня побери, если я знаю, где нахожусь.

– Вообразите одну вещь, – сказал Коменж.

– Я готов вообразить себе все, что вам будет угодно.

– Так вообразите, что в этой стене есть окно.

– И что же тогда?

– Тогда из вашего окна вы увидели бы графа де Ла Фер у его окна.

– Значит, граф де Ла Фер живет во дворце?

– Да.

– В качестве кого?

– В том же качестве, что и вы.

– Атос арестован?

– Как вы знаете, – сказал со смехом Коменж, – в Рюэе нет узников, потому что нет тюрьмы.

– Бросьте шутить! Значит, Атоса арестовали?

– Вчера, в Сен-Жермене, после приема у королевы.

У д’Артаньяна руки опустились. Он был будто громом поражен. Мгновенная бледность, как тень, пробежала по его загорелому лицу и тотчас исчезла.

– Арестован!.. – повторил он.

– Арестован!.. – повторил за ним Портос, совершенно подавленный.

Вдруг д’Артаньян поднял голову. Глаза его сверкнули незаметно даже для Портоса; этот беглый блеск тут же сменился прежним унынием.

– Ну полно, полно, – сказал Коменж, чувствовавший к д’Артаньяну искреннее расположение с того дня, как тот оказал ему такую услугу, вырвав его из рук парижан во время ареста Бруселя. – Не отчаивайтесь, я не хотел опечалить вас этой новостью. Все мы из-за нынешней войны подвержены всяким случайностям. Пусть вас лучше позабавит случайность, которая привела вашего друга де Ла Фер к вам.

Но эти слова не произвели желаемого действия на д’Артаньяна, который оставался мрачным.

– А как он себя чувствует? – спросил Портос, видя, что д’Артаньян больше не поддерживает разговора.

– Превосходно, – сказал Коменж. – Сначала он, как и вы, был, видимо, очень угнетен, но после того как узнал, что кардинал намерен сегодня вечером посетить его…

– А! – воскликнул д’Артаньян. – Кардинал собирается посетить графа де Ла Фер?

– Да, он велел предупредить об этом графа, и тот сразу поручил мне передать вам, что воспользуется этой милостью кардинала и будет просить о смягчении вашей и своей участи.

– Ах, милый граф! – воскликнул д’Артаньян.