Двадцать лет спустя - Дюма Александр

Оба друга растерянно переглянулись.

– Если бы нам нужно было только золото, – сказал д’Артаньян шепотом, – наша цель была бы достигнута и мы бы разбогатели.

– Каким образом?

– Разве вы не понимаете, Портос, что эта лестница, наверное, ведет в сокровищницу кардинала, о которой так много говорят. Нам стоит лишь спуститься вниз, обобрать сундук, а затем, заперев в нем кардинала, уйти, захватив с собой столько золота, сколько мы в состоянии унести, и поставив на место апельсинное дерево; никто на свете не спросит нас, каким образом мы так разбогатели, даже сам кардинал.

– Это было бы ловкой проделкой для каких-нибудь проходимцев, – сказал Портос, – но недостойно благородных людей.

– Таково же и мое мнение, – ответил д’Артаньян. – Я ведь сказал: «Если бы нам нужно было золото». Но нам нужно совсем другое.

В эту минуту до слуха д’Артаньяна, склонившегося над отверстием, донесся резкий металлический звук, как будто кто-то передвинул мешок с золотом. Он вздрогнул. Вслед за тем послышался стук запираемой двери, и на лестнице показался слабый свет.

Мазарини оставил фонарь в оранжерее, чтобы все думали, что он прогуливается там. Но у него была восковая свеча, с которой он и спускался в свою кладовую.

– Да, – бормотал он по-итальянски, поднимаясь по лестнице и рассматривая тугой мешочек с золотыми, который он держал в руке. – Да, на это я куплю пятерых парламентских советников и двух парижских генералов. Я тоже хороший полководец, только на свой лад…

Д’Артаньян и Портос слушали, притаившись в одной из боковых аллей за огромными кадками. В трех шагах от д’Артаньяна Мазарини привел в действие скрытый в стене механизм, и сдвинутая кадка с апельсинным деревом стала снова на прежнее место, скрыв под собой ход в подземелье.

Тогда кардинал задул свечу, положил ее в карман и взял фонарь.

– Проведаем теперь господина де Ла Фер, – пробормотал он.

«Отлично. Нам тоже надо к нему, – подумал д’Артаньян. – Пойдем вместе».

Все трое двинулись в путь. Мазарини шел по главной аллее, между тем как Портос и д’Артаньян шли параллельно ему по боковой, старательно избегая длинных полос света, падавших от фонаря кардинала между кадками. Тот подошел ко второй стеклянной двери, не заметив, что за ним следуют по пятам; песок, которым был усыпан пол оранжереи, заглушал шаги спутников кардинала.

Отперев дверь, он свернул налево по коридору, незамеченному до этих пор нашими друзьями, и, остановившись у одной из дверей, на минуту задумался.

– A, diavolo! – сказал он вслух. – Я забыл совет Коменжа: надо было взять с собой солдат и поставить их у двери, чтобы не подвергать себя опасности наедине с этим головорезом.

И он с досадой повернулся, намереваясь возвратиться назад.

– Не беспокойтесь, монсеньор, – сказал д’Артаньян, выступая вперед и снимая шляпу с самым любезным видом. – Мы следовали за вашим преосвященством шаг за шагом, и вот мы здесь.

– Да, мы здесь, – повторил Портос.

Мазарини перевел испуганный взгляд с одного на другого, узнал обоих и, выронив фонарь, застонал от ужаса. Д’Артаньян поднял фонарь, который, к счастью, не погас.

– О, как вы неосторожны, монсеньор! – сказал д’Артаньян. – Здесь ужасно неудобно бродить впотьмах: вы, ваше преосвященство, можете споткнуться о какую-нибудь кадку или упасть в какую-нибудь дыру.

– Д’Артаньян! – прошептал Мазарини, который не мог прийти в себя от изумления.

– Да, монсеньор, я, собственной персоной, и имею честь представить вам господина дю Валлона, моего истинного друга, которым когда-то ваше преосвященство изволили так интересоваться.

С этими словами д’Артаньян направил свет фонаря на веселое лицо Портоса, который, к своему великому удовольствию, начал наконец понимать.

– Вы идете к господину де Ла Фер? – продолжал д’Артаньян. – Надеюсь, мы вас не стесним, монсеньор. Идите, пожалуйста, вперед, мы последуем за вами.

Мазарини начал понемногу приходить в себя.

– Давно вы в оранжерее, господа? – спросил он дрожащим голосом, вспомнив о том, что спускался в сокровищницу.

Портос уже открыл рот, чтобы ответить, но д’Артаньян сделал знак, и рот тотчас же закрылся.

– Мы только что пришли, монсеньор, – сказал д’Артаньян.

Мазарини облегченно вздохнул; ему не надо было, значит, опасаться за свои сокровища, а надо было бояться только за себя. Что-то вроде улыбки мелькнуло у него на лице.

– Вы поймали меня, и я признаю себя побежденным. Вы хотите потребовать у меня свободы, не так ли? Я возвращаю ее вам.