О доблестном рыцаре Гае Гисборне - Никитин Юрий Александрович

Так что, возможно, великий король был прав.

Ветер все так же дует в лицо, странная особенность этих мест, если не всей Англии: в какую сторону ни помчишься, неприятный ветер всегда навстречу, да еще дождь как будто поджидает, когда выедешь за ворота…

Он подъехал к Ноттингему мокрый, озябший и голодный, словно постился трое суток. Его увидели издали, распахнули ворота, перехватили коня, а он пошел, вздрагивая и сбрасывая мокрый плащ, остановился у жарко пылающего камина, всем телом впитывая накатывающее от него тепло.

Слуги начали торопливо накрывать на стол, явился Беннет, мрачный, сказал невесело:

– Надеюсь, у вас новости получше, ваша милость…

– А что случилось?

– Двоих потеряли, – доложил Беннет. – Очень уж большая шайка вторглась. Мы хотели, как обычно, на ура, быстро взять и порубить, но их слишком уж… числом взяли. Хотя мы их побили, но пятеро ранены, двоих схоронили.

– А у меня Дарси ранен, – сообщил Гай. – Разбойники наглеют.

– Как серьезно ранен?

– Оправится, – заверил Гай, – я оставил его на недельку у лекарей. Остальные разбойники разбежались?

– Да, – подтвердил Беннет, – но не похоже, что вернутся к мирному труду. Не верю я в чудесное преображение, как вон Хильд.

Хильд сказал недовольно еще от двери:

– Чудесных преображений не бывает, дубина. Ваша милость, зачем вас вызывали?

Гай буркнул:

– Как обычно, отчет… А еще принц сообщил, что отбывает во Францию, будет пробовать договориться там с Филиппом, чтоб не воевать хотя бы какое-то время.

– Это хорошо, – сказал Хильд, – нам бы хоть глоток воздуха ухватить, а то на горле слишком уж цепкие пальцы…

– Завтра я объеду города и замки, – сказал Гай. – Одним нам не справиться, попробую заручиться поддержкой лордов.

– У вас это получится, – сказал Хильд с надеждой. – Многие из них видели вас на турнире!

Выехать на следующий день не удалось, два дня принимал бейлифов и старшин местных судов, разбои захлестывают земли, уже не только по ночам люди страшатся выходить за дверь, но и средь бела дня могут ограбить, констебли просто не успевают, преступлений чересчур много…

На третий день вернулся Дарси, еще бледный и похудевший, но живой и довольный тем, что на шее теперь заметный розовый шрам, можно гордо показать отцу и похвастаться перед младшими братьями.

– Ладно, – сказал Гай, – если чувствуешь себя способным удержаться в седле… Беннет, готовь людей, поедем посмотрим, что меняется в наших землях.

– Дарси берем?

– Да куда теперь без него…

Дарси гордо заулыбался. Беннет и Аустин заботливо отстраняли его от попыток помочь собираться, береги силы, сынок, охранять замок оставили пятерых, с остальными проехали под аркой ворот. Гай оглядывался и чувствовал, что вот так незаметно, как курица клюет по зернышку, у него собрался довольно крепкий отряд. По числу не уступает иной баронской дружине, но там рыцари, у них великолепные доспехи, отменная воинская выучка с детских лет, умение владеть всеми видами оружия и бесстрашие, отличающее именно рыцарей, которым отступление позорнее смерти.

– Начнем объезд, – заявил он, – с деревни Кривой Вяз, а дальше пойдем по дуге.

Он очертил рукой полукруг, охватывая чуть ли не половину графства, и пустил коня вскачь.

Село, когда-то богатое, в каждом доме – коровы, козы, свиньи и гуси, не считая всякой мелочи вроде кур и кроликов, выглядит больным и даже брошенным.

Гай въехал на околицу, удивляясь отсутствию жителей, как вдруг из-за сараев к нему бросилась с громким криком, сильно хромая, женщина в лохмотьях вместо платья, видно голое тело, все в кровавых ссадинах и кровоподтеках. Правая сторона лица вспухла и уже в багрово-алых разводах, глаз почти заплыл, искусанные губы вздулись и в корочке запекшейся крови.

– Ваша милость! – закричала она и упала в пыль под копыта его коня. – Ваша милость…

Гай торопливо спрыгнул, подхватил ее, помогая встать на ноги. Ее трясло от рыданий, она выкрикнула с болью:

– Мой муж… Он там…

Гай скомандовал резко:

– Дарси!.. Быстро посмотреть, что там!

Дарси птицей слетел с коня, исчез за постройками, через минуту оттуда донесся его потрясенный голос:

– Эй, сюда!.. У кого гвоздодер? Быстро!..

Гай передал рыдающую женщину в руки выбежавших из домов крестьян, выхватил меч, с рукоятью в ладони всегда чувствуешь себя надежнее, ринулся на голос Дарси.

На двери конюшни висит распятый мужчина. Ладони прибиты толстыми гвоздями, голый торс в багровых пятнах ожогов, на груди дважды выжжено клеймо, им метят скот, нижняя часть лица в копоти, мерзавцы сожгли бороду и усы, сейчас там вспухшая красная, а местами и обугленная кожа.

Гай бросил взгляд на землю, пятна крови и клочок ткани, здесь с хохотом насиловали жену распятого, глумились над женщиной, избивая и терзая ее, ибо нет больше муки для мужчины, как в бессилии наблюдать издевательства над его женой.

Холодная дикая ярость ударила в голову. Он прохрипел, не узнавая своего голоса:

– Все по коням! Чтоб ни один не ушел из леса!

За спиной раздались сорванные голоса жителей села:

– Ваша милость, очистите лес!

– Никого не щадите!

– Пусть они все умрут!

Крестьяне, изможденные, худые, в ветхой одежде, смотрят на него умоляющими глазами, и Гай ощутил жгучий стыд, что он силен и здоров, а на обед вдоволь ел жареного мяса с яичницей, а также сыр и сдобный хлеб.

Он крикнул люто:

– Клянусь!.. Никто из них больше не выйдет из леса!.. Или я сам останусь там. Клянусь честью крестоносца!

Под началом Дарси крестьяне сняли дверь с распятым, затем начали осторожно выламывать доски с вбитыми в них гвоздями, ибо засажены в ладони глубоко, за шляпки не уцепиться, слышался стук молотков, голоса, полные угрюмой ненависти и отчаяния.

Гай быстро вернулся к коню, тот тревожно всхрапывал, чуя кровь, и вскочил в седло.

– Дарси, – окликнул он. – Без тебя справятся.

Оруженосец бегом вернулся к своей лошади.

– Да, милорд! Я готов, милорд!

Они догнали разбойников, когда те с хохотом и песнями двигались в глубь леса. К счастью, опушка и на пару сотен ярдов деревья почищены крестьянами от упавших сучьев, даже кустарник вырублен на топливо, покидать коней не пришлось, что усилило мощь внезапного удара.

Разбойники от неожиданности оцепенели, немногие ухватились за оружие, несколько человек бросились наутек, но их поймали и привели с веревками на шее, а сопротивляющихся порубили на месте.

Гай распорядился хриплым от ярости голосом:

– Этих оставить, пусть крестьяне сами разбираются, у кого что унесли. Остальных тащите в село.