О доблестном рыцаре Гае Гисборне - Никитин Юрий Александрович

– Тоже в этом уверен, – согласился Гай.

Они обменялись понимающими улыбками, Гай крикнул:

– В атаку! Уничтожить незаконное строение!.. Арестовать врагов закона! Повторяю для тугоухих: оказывающих сопротивление – разрешаю убивать на месте!.. Вперед!

И сам ринулся в далекий просвет между деревьями. Меч выхватил, когда вырвались на простор, а впереди на холме, из-под которого виднеется скальное основание, уже заложено основание гигантского замка, стены в рост человека, людей множество…

Быстро работают, мелькнула мысль. Хорошо платит, гад. Откуда деньги в нищей и голодной стране…

Рабочие, увидев скачущую к ним тяжелую конницу, побросали камни и тачки, ринулись вовнутрь, пытаясь схорониться за грудами камней. Навстречу выбежали разъяренный сэр Хейнц с тремя в рыцарских доспехах, так и не сообразившие, что все пошло не так, как планировали.

Гая обогнал на быстром, как гремящий ветер, могучем жеребце хохочущий граф. Гай только успел увидеть, как в его руке красиво и победно взвился боевой топор. Сэр Хейнц вскинул навстречу меч, то ли парировать, то ли ударить, однако широкое острие врубилось прямо в лоб, раскроило череп.

Граф пронесся по инерции дальше, развернул коня. За это время трое помощников сэра Хейнца не успели опомниться, как со всех сторон обрушились жестокие удары, и все распростерлись в собственной крови.

Гай вскинул руку.

– Опустить оружие! – прокричал он. – Я сказал, оружие в ножны!.. Виновный наказан… как за незаконное строительство, так и за сопротивление аресту, а остальные… что за люди?

Беннет крикнул:

– Нанятые! Я уже выяснил, потому так старались… Я тут только одному морду набью, нет, двум, а остальные пусть сразу же начинают ломать то, что построили…

– Хорошая мысль, – согласился Гай. – Эй вы, любители быстрых денег!.. Повелеваю вам сейчас начинать ломку этих стен. Ни один не покинет это место, пока здесь останется хоть камень на другом камне!..

Один из строителей, с виду старшина бригады, жалобно вскрикнул:

– Ваша милость, нам же еще и за эту работу не заплатили!

Гай сказал жестко:

– Скажите спасибо, что не арестовываю за пособничество врагу короны!.. Все каменщики Англии знают, замки можно строить только по королевскому указу, а разрешает их строить только король и только на границе!.. В общем, чем быстрее разломаете это все, тем быстрее сможете уйти.

Старшина поклонился, остальные застыли с обреченным выражением на лицах, но Гаю показалось, что вообще-то ожидали худшего.

В Ноттингеме в зале его ожидал гонец из королевского суда Лондона. Гай похолодевшими пальцами развернул предписание, в нем строго и лаконично сообщалось, что он обязан прибыть немедленно.

Хильд, Беннет, Аустин и слуги застыли в тревожном ожидании, наблюдая за его лицом.

Гай старался держаться спокойно и ровно, хотя внутри все застыло, будто сутки простоял на морозе. Пальцы сами по себе свернули предписание снова в трубку.

Он передал ее Хильду, тот суетливо уложил среди прочих грамот и предписаний.

– Что ж, – услышал Гай свой голос словно издалека, – придется прочистку леса отложить…

– Ваша милость, – проговорил Беннет осторожно. – Что хотят, не написали?

Гай покачал головой.

– Нет, хотя это не по правилам. Но королевский суд, видимо, полагает, что сам может устанавливать законы.

– Сегодня одни, – спросил Хильд, – завтра другие?

– Видимо, так, – ответил Гай и подумал, что принц Джон сейчас во Франции, еще неизвестно, о чем договорился с королем Филиппом, но от встречи с королем Ричардом ему уж точно не поздоровится. – Надо ехать. Приказ есть приказ.

– И защитить вас там некому, – проворчал Беннет.

Гай ответил горько:

– Вот там власть сама нуждается в защите… Хорошо, не будем себя мучить ожиданием! Пообедаю и сразу же выеду.

Его злило, что в минуту опасности он невольно подумал о принце Джоне как о защитнике. В прошлый раз он, правда, его защитил, но не пошел против вельмож, а сделал вид, что свел личные счеты с наглецом, не признающим его власть. Да предупредил, что хоть он и принц, но власть его очень ограничена, против предписания суда он сделать ничего не может…

В холле королевского дворца он, как и водится, сдал меч и кинжал, его провели запутанными коридорами, а когда сообразил, что в прошлый раз шел иначе, перед ним распахнули решетчатую дверь, толкнули в спину.

Он невольно сделал два шага, быстро обернулся. Дверь уже захлопнули, в петли вдвинули толстый засов, а в дужки вставили огромный висячий замок.

– Что это значит?

– Вы арестованы, сэр Гай, – холодно ответил офицер, сопровождающий стражей. – Завтра или послезавтра предстанете перед судом.

Он вскрикнул:

– Что за бред? В чем меня обвиняют?

– Узнаете на суде, – ответил офицер с непроницаемым лицом. – Ждите, сэр Гай.

И он удалился, стражи ушли тоже, только остался угрюмый тюремщик, он потрогал замок, хмыкнул и ушел в дальний угол своей каморки, где стол, лавка и даже ложе.

Гай опустился на охапку сена, голова гудит от встревоженных мыслей, и пока ничего не приходит стоящего, а ощущение безвыходности давит все сильнее.

Вся беда в том, что практически для всех лордов, больших и малых, Франция остается, как и для леди Вильгельмины, идеалом, хоть и по другой причине.

Во Франции король живет только с доходов со своей земли, а его участок далеко не самый большой. У многих древних родов владения гораздо крупнее, однако налоги королю не платят, что является сладкой мечтой английских лордов.

И потому каждый мечтает ослабить королевскую власть, ибо тогда закон можно взять в свои руки, налоги не платить вовсе, с крестьянами обращаться, как изволится: кого-то казнить, кого-то миловать, вернуть право первой брачной ночи…

Шерифы гибли не только от рук разбойников, в ряде случаев местные бароны пострашнее любых злодеев, подстерегающих на лесных тропах.

Возможно, шерифов было убито слишком много, это слишком явное сопротивление, а его вот решили осудить официально, как он сам большинство разбойников убивал на месте, а одного демонстративно вешал при большом скоплении людей, дабы все видели торжество законности…

Для суда и осуждения на казнь он подходит лучше всех: на каждом шагу переступал букву закона, потому что действовал в духе закона…

За ним пришли уже утром следующего дня. Он не успел проморгаться после темноты заточения, как ему сковали руки, опутали грудь тяжелыми цепями со звеньями в кулак и после утомительного путешествия в окружении стражи ввели в роскошный зал, такой больше под стать собору, на своде цветные витражи с фигурами святых, со стен свисают красные полотнища с гербами Плантагенетов, под противоположной стеной за массивным барьером с фигурно вырезанными балясинами небольшой помост, на нем длинный стол с судьями, их семеро, как насчитал Гай, а еще справа и слева, тоже за отдельными барьерами, присяжные по шесть человек с каждой стороны. Судьи в черном, хотя и с золотыми цепями, а генеральные судьи еще и в шубах без рукавов, в зале холодно и сыро, присяжные вообще кто в чем, но одеты даже теплее судей.