Шевалье де Сент-Эрмин. Том 1 - Дюма Александр

— Вы корсиканка?

— Нет, но я обращаюсь за помощью к корсиканцу: он поймет меня.

— Чего вы хотите?

— Жизни тех, кто отнял жизнь моего брата.

— Кто они?

— Я вам уже писала — Соратники Иегу.

— Вы также писали, что знаете, как их схватить.

— Я знаю их пароли, и у меня есть два письма к их главарю Моргану: одно от Кадудаля, другое от Костера Сен-Виктора.

— Вы уверены, что это поможет взять их?

— Уверена, если только мне дадут смелого и умного помощника, такого, как, например, господин Ролан де Монтревель, и достаточное количество солдат.

— И при каких условиях?

— Виновные не должны остаться в живых.

— Я не милую воров и убийц.

— И, кроме того, мне позволят полностью выполнить порученную мне миссию.

— Какую?

— Я получу деньги, тайну которых мне доверил Кадудаль.

— Так вы хотите забрать эти деньги себе?

— Ах, гражданин первый консул, — укоризненно вздохнула м-ль де Фаргас, — такими словами можно навсегда испортить воспоминание о нашей встрече.

— Черт побери, но что же вы хотите сделать с этими деньгами?

— Хочу, чтобы они были доставлены по назначению.

— Я не позволю вам переправить их тем, кто воюет против меня! Никогда!

— Тогда, генерал, позвольте откланяться, нам больше незачем тратить наше время.

— О, какой ум! — воскликнул Бонапарт.

— Скажите лучше, какое сердце, генерал.

— Почему?

— Потому что недостойные предложения мы отвергаем не умом, а сердцем.

— Но это же все равно что снабжать оружием своих врагов!

— Вы полностью доверяете господину Ролану де Монтревелю?

— Да.

— Вы знаете, что он не сделает ничего, что нанесло бы урон вашей чести или интересам Франции?

— Абсолютно.

— Хорошо! Поручите ему эту операцию. Я договорюсь с ним, каким образом провести ее и на каких условиях буду помогать ему.

— Будь по-вашему, — согласился Бонапарт.

Первый консул как всегда мгновенно принял решение и позвал Ролана, ждавшего за дверью.

— Ты получаешь все полномочия. Действуй заодно с мадемуазель и, чего бы то ни стоило, избавь меня от этих джентльменов с большой дороги, которые нападают на дилижансы, грабят их и при этом строят из себя благородных.

Затем он слегка поклонился Диане де Фаргас:

— Не забудьте: если вы добьетесь успеха, я буду рад видеть вас снова.

— А если я проиграю?

— Я знаюсь только с теми, кто побеждает.

И он оставил девушку и Ролана одних.

Несмотря на предубеждение против всяких операций, в которых замешаны женщины, Ролан сразу же отнесся к Диане де Фаргас как к хорошему и отважному другу, настолько она не походила на других представительниц ее пола. Это безыскусное отношение пришлось ей по душе точно так же, как не по душе пришлась бесцеремонность Фуше. Всего за час они обо всем договорились и условились, что тем же вечером оба по разным дорогам отправятся в их штаб-квартиру в Бург-ан-Брессе.

Вы прекрасно понимаете, что, зная все подходы и пароли, имея все необходимые сведения и письма Кадудаля и Костера де Сен-Виктора, Диана де Фаргас, которая снова переоделась в шуана и стала Порцией, беспрепятственно проникла в Сейонскую обитель, где находилась четверка главарей.

Ни у кого из них не возникло ни малейшего подозрения, что эта женщина, чей пол легко угадывался даже в мужской одежде, была Дианой де Фаргас, то есть сестрой того, кого они убили, чтобы наказать за предательство.

Поскольку в Сейонском аббатстве не нашлось ста тысяч франков, то есть всей суммы, которую просил Кадудаль, они назначили Диане встречу в полночь следующего дня в Сейзериатских пещерах, где должны были передать ей недостающие сорок тысяч.

Диана сообщила эти сведения Ролану, и он первым делом вызвал к себе капитана жандармерии и полковника городского гарнизона драгун. Когда все собрались, он предъявил им свои полномочия.

Драгунский полковник немедля заявил, что готов вместе с любым количеством людей поступить в его распоряжение. В отличие от него капитан жандармерии не выказал никакого рвения, хотя и не скрывал своей злобы на Соратников Иегу, которые вот уже три года, как он сам говорил, не дают ему спать спокойно.

Десятки раз он выслеживал их и начинал преследовать, но всегда благодаря то ли резвости лошадей, то ли хитрости, то ли ловкости, то ли расчету они ускользали из его рук. Старому жандарму оставалось только каждый раз признавать их превосходство.