Поиск - 92. Приключения. Фантастика - Крашенинников Александр

И наступил день, когда он вышел за порог дома и радостно закричал or открывшегося ему космоса дворов, пустырей, переулков, деревьев, колоколен, крыш.

Крыши!

Мальчики любят путешествовать по крышам. Мало есть звуков слаще громыхания железа под босыми пятками.

К стене дома была приставлена деревянная лестница. Мальчик влезал на крышу, подымался к ее гребню, где торчала беленая печная труба. Он ложился у ее подножия и смотрел на облака.

Если бы в те времена уже летали спутники, и если бы спутник пронесся над городами и селеньями края в этот близкий к вечеру час в конце мая и сфотографировал бы их — можно было бы подсчитать, сколько мальчиков в одно и то же время лежат на крышах домов, сараев, дровяников и, закинув руки за голову, следят за движением облачных замков, за полетами птиц и насекомых, либо, не сосредоточивая взгляда ни на чем, бездумно и счастливо наблюдают вечные краски природы.

Но до спутников было еще далеко, и далее первые авиалинии не достигли еще далекого провинциального города. Ни один летательный аппарат еще не пробороздил пространство над ним — оно, как издревле, всецело принадлежало птицам, насекомым и облакам.

Мальчик же меньше всего думал о других мальчиках, лежащих на других крышах и видящих то же, что и он. Наоборот, он ощущал свою уединенность как единственность, он был единственным на весь мир прибором, ведущим свои проникновенные наблюдения за ходом небесной жизни.

Он чувствовал сложное переплетение сил, удерживающих в текучем равновесии все представшее перед ним в сияющем бездонном пространстве. Облачный замок не падал на землю — его удерживала сила, но он и не улетал ввысь — противоположная сила невидимыми когтями загребала пушистые горсти и не давала им взмыть. Сила одного ветра шала светлое облако слева направо, а сила другого ветра, живущего несколько ниже, гнала навстречу другое, темное облако, и они сталкивались, вливаясь одно в другое.

Особая сила удерживала птиц в плавном парении, а другая, таящаяся в их крыльях, разгоняла птицу, швыряя ее в крутые виражи.

Облака были далеко, птицы — то далеко, то близко, а ближе всех были жуки, с басовитым гудением проходящие над самой крышей.

Зимою, по вечерам, возле жарко натопленной печи, мама когда-то читала ему сказки. Больше других запомнились приключения мальчика Нильса, улетевшего далеко на север верхом на гусыне. Если бы стать маленьким, как Нильс… нет, еще меньше… таким крошечным, чтобы можно было уместиться верхом на майском жуке и, оседлав его, направить его туда, к облакам…

Светлое облако ударилось в темное, и они стали вливаться одно в другое, а темное победило, превратив врага в свое подобие. Полнеба заняло одно огромное, все более чернеющее, мрачное многоэтажье, и из него полетели и зашлепали по крыше отдельные капли, а потом они часто и дробно застучали по железу, а потом полились струями.

Мальчик вскочил и, раскинув руки и запрокинув голову, стал купаться в теплом майском ливне.

Когда все завершилось, снизу донеслось острое дыханье земли, напившейся небесной влаги, тонкий аромат цветочной пыльцы и терпкий запах клейковины, покрывавшей свежие тополиные листья.

Как пушистые космы облака становятся каплями? Непостижимо. Вот они пушисты, и ветер расчесывает их… А вот они тяжелыми струями рушатся на землю, на крыши, сквозь листву кленов и тополей. Но есть же мгновенье, когда пушистое превращается в льющееся, невесомое — в тяжесть, неподвижное — в полет. Это особенное, редкостное мгновенье, когда одни силы — те, что держат в воздухе облачный пух, побеждаются другими, умеющими выделывать из пуха капли. Как они это делают? Если б уменьшиться, как Нильс… нет, стать еще во много раз меньше и верхом на жуке залететь в то место внутри облака, где одна сила побеждает другую, и своими глазами увидеть, как невесомые пушинки сливаются в тяжелую каплю…

Кровля быстро просыхала. Он лежал на мокром теплом железе и наблюдал за краем влажного пятна. Сила солнечного тепла неутомимо грызла этот край и откусывала влагу невидимыми кусочками. Они невидимы ему, мальчику — он слишком велик. А вот жукам, наверное, видны эти кусочки. О, жукам видно много такого, чего не могут различить глаза человека. Если бы поговорить с ними. Особенно с Главным Жуком.

Среди летавших над крышей жуков один отличался особенно важным гудением. Наверное, он и был Главным среди них.