Поиск - 92. Приключения. Фантастика - Крашенинников Александр

Моя преграда прикрыта грязной и изношенной тканью. Трудно определить, гимнастерка ли что или обыкновенная рубашка. Через отверстие ствола не разглядеть ни фигуры, ни липа. Я еще не знаю, стар он или молод.

Тишина словно бы сгустилась. Догадываюсь: офицер привстал со складного стула и поднял руку жестом, требующим внимания. Сейчас прозвучит одно короткое слово и…

Но вместо этого разносится вопль. Яростный, хриплый. Это моя преграда посылает проклятия. Ридом кто-то рыдает. Перекрывая эти глупые звуки, не имеющие никакого значения для того, что сейчас произойдет, — наконец раздается:

— Огонь!

Страшная — еще более могучая, чем мне представлялось, — сила ударяет меня, извините, по заднице! Расширенным от восторга взглядом лечу по спиральным бороздам, они врезаются мне в бока, заворачивают… Оборот… второй… третий… Скорость растет фантастически… Мелькает дульный срез, в я выскакиваю на волю.

Полет хорош в любом виде, не правда ли? Но я еще и вращаюсь! Восемьсот сорок метров в секунду и тысяча двести оборотов в минуту, но сами по себе эти данные не выражают ничего. Небо и солнце, лесная опушка, горы вдали, цветущая поляна, снова небо и солнце летят на карусели… А впереди, Молодой он или старый, так и не разберешь: лицо в грязи и подтеках крови. Глаза уставились в ствол. Его реакции недостает, чтобы понять, что я уже появилась и приближаюсь. В его ушах звучит грохот выстрела. Вспышка пламени — максимум того, что ему успело прислать зрение. Но он, видимо, еще надеется на чудо: разглядеть, как из маленькой дырочки выпрыгиваю я — ладненькое свинцовое тельце — и устремляюсь к нему. А я — ха-ха! — давно вылетела и успешно преодолеваю расстояние между стволом и пыльной измятой тканью, в которой по-прежнему нелегко угадать военную либо штатскую принадлежность. Мне радостно и горячо, как в самом раннем детстве. Полет возбуждает фантазию, мечтательность, хочется петь, декламировать…

• Я пуля, я философ!
• Из множества вопросов
• один меня волнует
• из века в век, от века:
• Ищу человека!

Вот оно — чудо полета: сочиняю стихи! Кто бы мог подумать? Возможно — некоторое несовершенство формы, но что вы хотите: я всего лишь горячая капля свинца, взвинченная скоростью до эйфории…

• Очарованною пчелкой
• забиваюсь прямо в щелку,
• прямо в сердце, как в середку
• медоносного цветка.

«Очарованная пчелка» — как вам это нравится?.. Интересно, работает ли сейчас поэтическое воображение у него? Возможно, и он представляет меня злой горячей пчелкой, которая вопьется ему в грудь и ужалит. А может быть, я для него — гроза, молния, выскочившая из узкой синей тучи, непостижимое явление природы, гром среди ясного дня. Не исключено, однако, что у него техническое мышление, и он воспринимает меня объективно: тело параболического сечения, разогнанное до скорости в восемьсот сорок метров в секунду, разогретое до трехсот восьмидесяти градусов по Цельсию и, благодаря этим незаурядным параметрам, способное пронзить биологическую массу на глубину восьмидесяти сантиметров. Это последнее ограничение могло бы спасти живое существо, поместившее свои жизненно важные органы на большей глубине; но таковых, кажется, нет; что до людей, то поставьте их в затылок друг к другу, и я дойду до третьего, лишь четвертый останется неуязвим.

Лицо его искажено гримасой. Тут и страх, и ненависть, и, отдадим должное, — мужество, проглядывает даже вера в какие-то убеждения. Милый мой! Верить можно только в меня, только я — неотразимый аргумент в споре, единственная надежда победить в столкновении идей. Если бы не я, жизнь на планете превратилась бы в бесконечную и бесплодную дискуссию, ибо сколько людей, столько представлений о личном благе и общественном устройстве, и еще никто никого не убедил в своей правоте одним говорением слов. Чтобы прекратить деятельность мозга, вырабатывающего идеи, противоположные вашим, бесполезно прибегать к словам. Эту работу быстро, аккуратно и дешево может выпот-нить небольшое металлическое тело вытянутой формы, пушенное с определенной скоростью. Пуля. Я.

Над поляной летит бабочка. Медленно вздымаются огромные оранжево-черные крылья. Жаль невинное создание, но мне не дано распоряжаться своей трассой Я ударяю воздушной волной, вдавливаю крыло, прожигаю в нем огромную дыру — и все это за четверть его взмаха…