Сулла - Гулиа Георгий Дмитриевич

Сулла стал перед молодыми женщинами, словно собирался преградить им дорогу. Метробий обнял Суллу за плечи и прошептал ему на ухо:

– Эта. которая справа, беленькая, как пшеничный хлеб, – сущий огонь… Звать ее Фебулла. Лет пять тому назад ей было двадцать… Рядом с нею – Сения. Жгучая брюнетка, как видишь. Моложе Фебуллы на год. Та, что поближе к двери, – Хлоя. Ей уже под тридцать. Она – на любителя. Я бы не променял ее ни на Сению, ни на Фебуллу…

Сулла обратился к женщинам:

– Благодаря моему другу я уже знаком с вами.

Хлоя хихикнула:

– Наверное, наговорил тебе всякой всячины?

– Клянусь богами! – Сулла поднял обе руки вверх. – Только хорошее!

Фебулла скинула плащ и оказалась в легкой и короткой тунике.

– С такими женщинами и умереть не жаль! – воскликнул Сулла.

Он пригласил гостей занять места за столиками, кому где и с кем понравится. Вопреки распространенному обычаю, столики стояли на некотором отдалении друг от друга. Красс рассказал именно о таком обычае испанцев, и Сулла решил завести его у себя: не лежать, а сидеть. С кем хочется.

А сам уединился в дальнем и темном углу с давнишним другом, актером Метробием. Злые языки поговаривали, что он в юности был влюблен в этого актера, как в женщину. Ни тот, ни другой этого прямо не отрицали. «Теперь мы стары для этого, – говорил Сулла. – Нам теперь нужны только женщины. Притом молодые…»

Метробий был одних лет с Суллой. В свое время успешно выступал в греческих трагедиях. От тех лет сохранил прекрасный цвет лица, живые глаза и царственную осанку.

– Я думал, что ты погибнешь в азиатской стороне, – сказал Метробий. Он чуть-чуть картавил.

– Как видишь, не погиб.

– И слава богам!

Актер глядел на своего друга с любовью и любопытством.

– Все помнишь, Сулла?

– Все! – Сулла обнял друга. – Я рад, что и ты здоров. Скажи мне, в чем нуждаешься?

– Ни в чем, – сказал гордый актер.

– А все-таки?

– Если угодно, хочу только твоей дружбы…

Сулла удивился:

– О, ты благороден, как всегда!… Но дом тебе не помешает?

– Чей дом?

– Такой богатый… С садом… И рабами…

– Где я возьму, Сулла?

– Ты получишь его, Метробий.

Актер подумал. И благородно отказался.

– Сулла, – сказал он, – я бы не хотел строить свое счастье на несчастье других.

Проконсул отодвинулся от него на локоть, чтобы получше разглядеть черты своего друга.

– Ты это всерьез? – спросил он.

– Вполне.

Сулла махнул рукой:

– Черт с тобой, ты как был пустым мечтателем, таким и остался!

Метробий рассмеялся. И сказал:

– Давай поговорим о тебе… Говорят, ты женишься?

– Да.

– На ком?

– На Цецилии… Дочери верховного понтифика.

Актер покачал головой.

– Не одобряешь, Метробий?

– Нет, отчего же?.. Тебе это не вредно. У тебя будет жена, связанная с нобилитетом. Нет во всем Риме семьи более богатой и крепкой своими связями с патрициями…

– Она хороша собой, Метробий.

– Да, перезрелая.

– Я надеюсь, она еще родит…

– Возможно.

– Если родит сына, Метробий, я назову его Фавстиком.

– Хорошее имя. Дай тебе боги!

Сулле взгрустнулось.

– Скажи мне что-нибудь веселое, – взмолился он.

– А на что эти девицы?! Они большие мастерицы взбадривать пожилых.

– Не оскорбляй меня.

– И не думал, Сулла. Я же люблю тебя.

Актер прижался к нему. Положил голову на грудь.

Вдруг с противоположного угла раздался звонкий голосок Хлои:

– Э, нет! Так не пойдет! Если мужчины будут миловаться друг с другом, то что нам здесь делать?

– Пить вино! – крикнул ей Метробий. И затрясся в смехе.

– Не желаю! – крикнула Хлоя. – Я мужчин люблю больше, чем вино.

– Звереныш, – беззлобно обозвал ее актер.

Сулла пошел к гостям, увлекая за собой Метробия. Он шел и прикидывал в уме, кого же все-таки выбрать… «Только не Хлою», – почему-то решил он. Разыскал низенькую скамейку и подсел именно к Хлое.

Его лицо пришлось прямо против ее полуобнаженных грудей. Хлоя звала его. Неслышно. Незаметно для других. В ней билась страшная женская сила, притягательная, как сама жизнь.

– Друзья мои, – сказал Сулла проникновенно, – мне так хорошо с вами. Скажите мне, кто что любит. Я желаю подарить вам нечто. Не стесняйтесь. Называйте.

Сразу стало тихо.

Хлоя захлопала в ладоши. Она сказала:

– Это правда?

– Да! – Сулла весь светился улыбкой. Доброй. Отеческой. И улыбкой опытного любовника.