Сулла - Гулиа Георгий Дмитриевич

– О да! – хором ответили сенаторы.

– Поэтому-то я и прошу, чтобы в консулы баллотировался мой кровный враг Цинна. Такова моя просьба к сенату. Далее, я желаю, чтобы Марий был объявлен, как того он заслужил, врагом отечества. Ясно ли я выражаюсь?

– О да! – сказали сенаторы.

– О Сулла! Все, что мы слышали здесь, – удивительно. И мы не сомневаемся в том, что сенат пойдет навстречу твоему желанию.

Сулла был доволен. Очень доволен.

– Я жду решений сената, – сказал он.

Сенаторы сквозь благодушный тон его голоса уловили звон металла: «Я жду решений сената»… Почти что приказ… Однако Сулла покорил их. Все, что сказал Сулла об убийце Сульпиция, и все, что сказал о Цинне, – по меньшей мере удивительно и никак не вяжется с тем, что приходилось слышать о Сулле раньше.

– Очень прошу сенат: избрать консулом Цинну!

И простился с сенаторами.

Те ушли озадаченные. Мнение их о Сулле совершенно переменилось.

А Сулла подозвал Децима и сказал:

– Позаботься о том, чтобы этот Гилл, когда ты приведешь его на скалу, уже ни о чем не мог проговориться.

9

Вскоре после ухода сенаторов Сулла приказал послать глашатая к Цинне и сообщить ему, что с минуты на минуту в гости к нему прибудет Сулла. И чтобы глашатай тут же возвращался и сообщил ответ Цинны.

Дом Цинны находился на противоположном конце Палатина.

Пока глашатай бегал туда и назад, Сулла облачился в новую тогу, надел новую обувь. Приготовили носилки с парчовыми занавесками. Сателлиты заняли свои места. Двенадцать ликторов с фасциями стали впереди шествия. Специальный отряд из преторианской гвардии кольцом окружил носилки.

Пока шли приготовления, вернулся и глашатай; он сообщил, что Цинна ждет Суллу.

Сулла сошел с лестницы, занял свое место в носилках, и его понесли. Лег на подушки и задумался.

Он вспомнил свою молодость. Она не была особенно сладкой. Можно быть знатным, но не очень богатым. Есть вольноотпущенники, которые превосходят богатством и роскошью Юлиев, Корнелиев и прочих патрициев. Служба под началом Мария в Югуртинскую войну – далеко не мед. Все бывало в ту пору: и успех, и неудачи, и награду, и унижения. А как Марий попытался присвоить себе лавры Суллы? Разве Югурту пленил Марий? Да этот Марий просто топтался на одном месте! Если бы не Сулла, тот бы до сих пор сидел в Мавритании…

А чем отплатил Марий? Завистью? Неблагодарностью? Клеветой? И тем, и другим, и третьим. Говорят, Марий спас его, Суллу, от гнева Сульпиция. Верно, спас. Видно, испугался расплаты. Тем хуже для него: расплачиваться все равно придется…

Его объявят врагом отечества. Не очень-то приятное звание. Даже если не удастся изловить Мария, все равно он наплачется где-нибудь на чужбине. А то, что Марий враг отечества, – в этом нет и не может быть сомнения!.. Во всяком случае, для Суллы!..

Вот Сулла на вершине власти. Но мало взять большую власть. Ее надо удержать. Сейчас в этом главная задача. Что такое Цинна? Букашка! Мокрица! Землеройка! И тем не менее Сулла идет к нему как бы на поклон! Ничего, Сулла все стерпит. Так надо. Только так! А кто сомневается в правильности его поступка – тот пусть приходит через год, через годик. Через годочек… И поговорит на эту тему…

Цинна принял Суллу сдержанно.

Цинна высок ростом. Сулле и это в нем не нравится. Цинна благороден лицом. Это настоящий римский патриций. Сразу видно: не обжора, не пьяница, не развратник. Свободно говорит по-гречески. Начитан. Умен. И достаточно энергичен. Нет, хороший, достойный противник. Ничего не скажешь…

– Послушай, Цинна, – говорит Сулла, развалясь в глубоком кресле (это новейшей моды скамья, обитая шелком, под которым – морская трава), – тебя и меня считают непримиримыми врагами…

Цинна слушает молча. С достоинством.

В таблинуме, роскошно обставленном, они одни. На треногом столике из ливанского пахучего кедра – вино и вода, мед и сладкие финики.

– Я – человек реалистический. Это слово нынче модное, но оно мне нравится. – Сулла пригубил вино. – Да, мы с тобою, наверное, враги. Но что значит «враг» в нашей республике? Это человек, который думает иначе, чем ты. Да, да! Неужели из-за того, что мы по-разному смотрим на вещи, должны быть врагами, в прямом смысле этого слова? Нет и тысячу раз нет! – Сулла угрожающе поднял руку. – Враг наш – это грекос. Наш враг – испанец. Наши враги в Малой Азии и на Рейне. Вот где истинный враг!

Сулла ждал, что скажет на это Цинна. Тот кивнул.