33 рассказа о китайском полицейском поручике Сорокине - Анташкевич Евгений Михайлович

Сорокин был раздражён тем, что Огурцов прервал его беседу с леди Энн, но быстро понял, что тот говорит дело.

– Та́к попросишь или что-то предложишь взамен?

– Сперва та́к попрошу, а коли заартачатся, так и предложить можно.

– Что же ты им предложишь?

– Дак у нас панорама имеется антиллерийская, можа, им сгодится, да бинокля немецкая, ещо с фронта за собой таскаю.

– И не жалко?

– А как в бой иттить, так с чем… ими, что ль, отмахуваться, а патроны-т пригодятся… куда как!

Верховые быстро приближались по обочине, лошади шли резво и забрасывали сани беженцев снежками из-под копыт. Сорокин разглядел, что на первой лошади был офицер, а на второй некто, одетый в офицерскую папаху и гражданское чёрное пальто, подпоясанное ремнём.

– Ну, давай, только смотри, чтоб не смяли! – крикнул он фельдфебелю, но было поздно, Огурцов уже бежал навстречу верховым и размахивал руками. Верховые кричали «В сторону!», а Огурцов им «Стойтя! Стой, говорю!». Передний крикнул «С дороги!», натянул вожжи, когда Огурцов уже был почти под копытами; лошадь упёрлась передними ногами и стала приседать на задних, всадник замахнулся плёткой, но Огурцов схватился за уздечку и спрятался под головой лошади.

– Ваше благородие, – дурным голосом закричал он, – господин офицер, с вами хочет говорить поручик Сорокин, мы токма вон со станции от красных ушли…

– Какой еще поручик, с какой станции? – Всадник с погонами штабс-ротмистра опустил плеть. – Где твой поручик?

Сорокин распрямился и спустил одну ногу с саней. – Извините, господин штабс-ротмистр, не могу встать… – Что с вами? – Капитан подъехал к саням.

Сорокин представился:

– Поручик Сорокин! Чехи забрали литерный эшелон Верховного и расстреляли нашего командира… – Как это? Кто командир?

– Полковник Адельберг.

– Александр Петрович? А что с ним?

– Арестован или расстрелян… мы оказали им сопротивление…

– А с вами что?

– В заварушку мы попали, ваше благородие… – вставил Огурцов. Капитан бросил на него недовольный взгляд, но это фельдфебеля не смутило, – как только их благородие в себя-т пришли, как его чехи-т заломали, так сразу за ихним эшелоном стал надвигаться красный, мы со станции и утекли…

Штабс-ротмистр повернулся к своему спутнику:

– Ошиблись, как и мы!..

– Да, Алексей Алексеевич! – сказал спутник и ухмыльнулся. – Не разобрали, что флаг на кабине паровоза был не красный, а красный с белым.

– Это, поручик, за чешскими эшелонами идет эшелон с польской дивизией, так что вы напрасно драпали, – с усмешкой сказал штабс-ротмистр и уже было взмахнул плёткой, но Огурцов заступил ему дорогу и просительно глянул на Сорокина.

– Господин штабс-ротмистр, – спохватился Сорокин, – чехи оставили наши винтовки, но забрали все патроны… – Это понятно, а в чём ваше дело, поручик?

– Нам бы патронов, хотя бы по пачке на человека.

Штабс-ротмистр сдвинул плёткой папаху с затылка на лоб.

– У нас собой нет, но… – Он поправил папаху, достал блокнот и написал записку. – Вот вам… за нами идут две роты, ве́рхом, отдадите командиру, это воткинский командир капитан-лейтенант Арцишевский Антон Генрихович, они помогут, чем смогут, а нас не задерживайте, с Богом!

Он махнул плеткой, Огурцов только-только успел выскочить из-под копыт, и оба всадника поскакали дальше.

– Как вы хорошо с ним разговаривали! – глядя им вслед, промолвила Элеонора.

Михаил Капитонович непонимающе посмотрел на неё.

– Я говорю, что вы с ним хорошо разговаривали… – Она повернулась к Михаилу Капитоновичу.

– Хорошо? Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду, что вы говорили и по-деловому, и очень вежливо, и, как бы это сказать… на равных, по-русски, подворянски…

Сорокин пожал плечами:

– Я офицер, он офицер… А как это, по-дворянски? Я не дворянин! А может быть, и он не дворянин.

Элеонора помолчала, поддёрнула мешок за спиной и сказала:

– У вас, у русских, замечательные манеры, я заметила это, как только приехала в Россию, вы умеете быть на равных, независимо от чина и положения. Где вы учились?

– Классическая гимназия, потом юнкерское училище…

– Это воспитание у вас от…

– Наверное, от мамы, она дворянка, хотя, когда вышла замуж за купца, перестала быть…

– А ваша мама…

– Из старинного ханского татарского рода, моя прабабушка – бабушку я не помню, она умерла молодой – из рода хана Кучума.

– Это чувствуется!