Пером и шпагой - Пикуль Валентин

Но Фридрих не учел одного: Шуваловы были очень богаты, в подачках со стороны не нуждались. К тому же Иван Шувалов уже хлопотал для себя о титуле «дюка прусского» – то есть, говоря попросту, Шувалов метил на место самого же Фридриха.

Исторически Шувалов имел к тому большие основания.

– А почему бы мне и не быть дюком прусским, матушка? – рассуждал он. – Бирон-то ведь от щедрот Анны Иоанновны стал герцогом Курляндии? А ты разве, матушка, не дала гетманство над Украиной Кириллу Разумовскому?.. Неужели я глупее их и хуже?

Судя по всему, с Россией королю не помириться. Блаженным ветром дохнуло совсем с другой стороны – с берегов Сены. Аббат Берни давно сказал: «Без мира Франция погибнет, и погибнет бесславно!» – за что и был выслан в деревни. Его заменил герцог Шуазель – и сразу же высказал ту мысль, за которую пострадал Берни:

– Нет смысла продолжать эту войну, и французам совсем не трудно было бы помириться с их старым другом Фридрихом, если бы… – Тут герцог подзапнулся, но все же довел свою мысль до ее логического конца: – Ох, если бы не эти наши обязательства по отношению к России! Мы и не думали, что в этой войне ей достанется столько славы. Она давно режет пирог победы, а нам, французам, не перепало даже крошки…

Фридрих стал восстанавливать нарушенные связи с Версалем через Вольтера, который имел глупость поздравить Пруссию с победой при Россбахе; тут Вольтер оказался скверным политиком и плохим патриотом, ибо не французы ведь били пруссаков, а пруссаки с удивительным постоянством колотили его соотечественников.

Де Еон вскоре понял, что центр всех решений в дипломатии сейчас переносится на берега Невы, – Петербург становится связующим центром войны и мира. Теперь без России Европа не могла сама решить многие вопросы: она прежде должна получить из Петербурга одобрение… Роль России непомерно выросла!

Лопиталю де Еон сказал в эти дни:

– Франция так измотана, война столь непопулярна, что Шуазель наверняка пожелает освободить Францию хотя бы от войны с Англией. Но действовать он станет через Петербург! Значит, заботы об этом мире лягут на нас и на… канцлера Воронцова, которого вам и придется уламывать. Задача почти неисполнимая!

Действительно, такие инструкции Лопиталем были получены.

Но едва он заикнулся о мире, как Воронцов – по совету Конференции – ответил ему такими словами:

– Мы, русские, не против мириться, но разговор о мире все-таки решили отложить до полной победы!

Маркиз увял. Русская дипломатия задала трепку и Австрии: был вытащен из серной ванны граф Эстергази.

– До каких пор, – дерзко заметил ему Воронцов, – венский двор будет уклоняться от разговоров о Пруссии? Вы хлопочете о Силезии, Версаль рвет на куски Нидерланды, Англия заодно уж и Испанию грабит в Америке, а… что же нам, русским? Или только раны свои зализывать?

Эстергази хотел что-то сказать, но Воронцов не дал ему рта раскрыть, твердо договорив до конца:

– Европа должна знать: отныне Пруссия Восточная есть лишь российская губерния, и мы, никого не грабя, воссоединяем с Россией лишь те земли, что в древности германцами похищены от наших предков – поморян и пруссов… Забрание Пруссии есть историческое реванширование за все насилия, кои учинены были тевтонами и крестоносцами на землях славянских и прибалтийских!

– Но Франция… Франция… – начал было Эстергази.

– Франции, – пресек его Воронцов сразу же, – до Пруссии нет никакого дела за дальностью расстояния, от Версаля до Пруссии!

– Дайте сказать! Ведь Людовик ужаснется, если система равновесия будет нарушена в Европе…

Канцлер империи Российской ехидно усмехнулся:

– А разве мы, а не Фридрих нарушили «равновесие»? Да и равновесие-то это, – ковал железо Воронцов, – создано было Версалем без учета тяжести гирь русских!.. Теперь вернемся к нашим баранам… Ежели Вена по вопросу о Пруссии промедлит, то с новой кампанией мы не поставим в Европу ни одного солдата… Бейтесь тогда с Фридрихом один на один, а мы свое уже получили!

Весна была не за горами, страх Вены перед Фридрихом был велик, и скоро был подписан договор: Восточная Пруссия на вечные времена переходила к России (теперь этот факт Европа признала уже официально). Но победа под Кунерсдорфом дала Воронцову возможность подготовить и коалицию с Австрией против Турции, этого извечного врага России и друга Франции, – Версалю же об этом даже не сообщали!