Пером и шпагой - Пикуль Валентин

* * *

Прален был племянником бывшего министра Шуазеля и потому сам стал министром, заменив дядю. К де Еону он относился как к мелюзге, но шевалье заставил его переменить мнение о себе. Весь Париж был ошарашен новостью, казавшейся невероятной.

– Трактат готов, и везут ратификации, – сообщили Пралену.

– Кто везет? Сам Роберт Вудд или…

– Нет, их везет наш кавалер де Еон!

– Как? – Пралена почти выбросило из кресла от удивления. – Неужели англичане спятили?

– Да, ваше сиятельство, они так очарованы секретарем герцога Нивернуа, что, противу всех древних обычаев, доверили отвезти ратификации де Еону…

Так и было. Доверие полное, если не считать, что при отъезде де Еона из Англии его закидали на пристани тухлой рыбой.

– Вот тебе за Ньюфаундленд! – кричали британцы.

Лондонцы пронюхали о взяточничестве тори, газеты выстреливали угрозы по адресу парламента, который за деньги продался французам. Лорд Кадмен, этот блестящий оратор, и таинственный журналист «Юниус» позволили себе глумиться даже над королем Великобритании – Георгом III…

Зато де Еон совершил блистательный въезд в Париж: толпы народа встречали посланца мира, карета его утопала в цветах.

– Мир, французы! – выкрикивал де Еон. – Я привез вам мир… Остров Мартиника остается за нами, а Куба – испанцам, как и прежде… Дела отечества не так уж плохи, французы!

Парижане бежали следом за каретой, а голытьба кричала:

– Еще… еще что?

И де Еон утешил бедняков Франции:

– Ньюфаундлендская треска, это я вам обещаю, будет на столе бедняков, как и раньше…

Прален встретил его с распростертыми объятиями:

– Король ждет… Отчего я не знал вас раньше? Вы же замечательный дипломат Франции! Что вы любите? Ничего, кроме денег? Отлично… Три тысячи ливров для начала – от меня. Едем же…

Людовик был в восторге:

– Я не имею обыкновения целовать мужчин, но вас… вас…

И он послал де Еону воздушный поцелуй с кончиков пальцев.

Де Еон, бодая шпагой позади себя воздух, расшаркался.

– Правда, Дюнкерк… – поморщился король. – Но бог выше нас! Не нам, не нам печалиться… Шесть тысяч ливров вы получите из моей шкатулки. Жалованье – в три тысячи, и… нагнитесь!

Де Еон нагнулся – шею его облег муар.

– Орден святого Людовика… вам! Какие имеете просьбы?

– Ваше величество, – сказал де Еон, охрипший от крика, – соблаговолите сурово наказать моих кредиторов, которые имеют наглость требовать, чтобы я вернул им свои долги, уже давно протухшие от старости!

Людовик хлопнул его по плечу:

– Я расплачусь за вас, мой славный шевалье.

И король вывел де Еона на балкон – явил его толпе:

– Французы! Вот человек, который привез нам мир…

– Урра-а… мир, мир, мир!

Людовик захлопнул за собой балконные двери, и сразу в комнатах Версаля наступила тишина, словно в пустой банке.

– Я благодарен вам за мир, – сумрачно произнес король. – Теперь как раз пришло время, чтобы подумать о войне…

Де Еон, приложив ладонь к сердцу, склонился в поклоне:

– С рвением еще большим я готов трудиться на благо военных подвигов вашего королевского величества!

На коне – в капитолий

Нивернуа недаром прозвали «сильфом» – он никак не мог усидеть на месте. Лондон уже осточертел ему, и герцог засыпал друзей и министров просьбами об отозвании его. В этих просьбах смешалось все в одну кучу: зайцы и подагра, туманы Лондона и любовь к графине Рошфор, басни и капуста, политика и пудинги, которых Нивернуа органически не переваривал.

Надо было подыскать замену, и Прален вспомнил графа Герши – того самого Герши, который получил пощечину от де Еона на берегу Везера.

Прален не замедлил с отозванием Нивернуа.

– Ваше величество, – доложил он Людовику, – с вашего соизволения на место Нивернуа я назначаю графа Герши.

– Выскажитесь в пользу Герши, – произнес король.

– Имею к тому три довода. Вот первый: Герши в стесненных обстоятельствах – и службою поправит свои дела…

– Второй!

– Маркиза Помпадур, – напевал Прален, – будет недовольна, если Нивернуа заменят кем-либо из банды графов Брольи.

– Хм… из банды? Ну, ладно. А третий довод каков?

Прален помялся, но король одобрил его вялой улыбкой:

– Смелее, Прален! Мы же старые друзья.

– Вашему величеству уже известно о той упоительной связи, которую я пылко поддерживаю с женою графа Герши.

– Вы настоящий мужчина, Прален! – похвалил его король. – Но последний ваш довод мы переставим на первое место, ибо он самый существенный, и граф Герши да будет послом в Лондоне.