Сулла - Гулиа Георгий Дмитриевич

Он поманил к себе маркитанта Оппия. Шепнул ему:

– Узнай, кто она. Вон та, дебелая, аппетитная…

И кивнул в сторону матроны. Женщина поняла все и улыбнулась Сулле откровенной улыбкой красивой и молодой блудницы. Оппий стал пробираться по рядам к выходу, где стояли его люди: надо же знать, как подойти к даме, надо сначала подослать людей – понятливых, подготовленных к обращению со столь деликатным товаром. А потом уж действовать самому…

Сулла старался не смотреть в ее сторону, но не мог: она откровенно улыбалась ему, щурила глаза, словом, оказывала столь лестное для мужчины внимание, какого не видывал полководец во всю свою жизнь. Если бы не недавняя смерть Цецилии, он бы не выдержал и побежал к этой красивой и статной женщине… Кто же она все-таки?

На этот вопрос очень скоро ответил центурион Крисп. Он наклонился и тихо сказал на ухо Сулле:

– О великий! Эту женщину, вдову, звать Матриния. Она дочь фламина Дентона.

– Опять дочь жреца? – буркнул Сулла.

– Что? – спросил Крисп.

– Ничего. Это я так. Иди!

Матриния повернулась к нему, пренебрегая стыдом и словно спрашивая: «Нравлюсь тебе? А имя мое тебе нравится?» Сулла начинал смущаться. Это просто удивительно!

Тубы возвестили начало гладиаторских игр. Народ разразился рукоплесканиями и вдруг притих: на арену медленно, настороженной походкой вышел лев. Он прищурился от обилия света и сделал несколько шагов влево, а потом вправо. Зверь как бы прикидывал в уме, сможет ли перескочить через железную островерхую изгородь, чтобы сожрать одного из зрителей. Поняв, что это не удастся, зверь побрел по арене – куда глаза глядят. И вдруг – замер. Застыл. Врос в землю… Еще больше прищурился. Спокойно описал мордой полукруг в воздухе; да, запахло человечиной. Точнее, кровью…

Зверь не ошибся: с противоположной стороны арены показался гладиатор. Так называемый бестиарий. Специальностью бестиариев была борьба с дикими зверями. В левой руке они обычно держали небольшой круглый щит, обшитый буйволовой кожей, а в правой – короткий меч, скорее похожий на нож. Эти кровавые игры, перешедшие от этрусков, вошли в моду лет двести тому назад. С тех пор увлечение ими росло все больше и больше. Они превратились в национальную, чисто римскую кровавую забаву…

Бестиарий, вышедший на бой с голодным львом, был обмазан кровью телка. Лев наверняка, как и полагали организаторы боя, озвереет при запахе крови. И гладиатору придется очень худо. Ему все время надо быть начеку. Но мало – начеку! Надо выказать большую отвагу, не оробеть. Что безумно трудно. Но еще труднее сразить зверя. Прежде чем он перегрызет тебе глотку…

Тридцатилетний бестиарий-крепыш не спускал глаз со льва. И тоже медленно продвигался вперед. Будто и сам был голоден.

Шаг.

Шаг.

Еще шаг…

Она повернулась к нему. Она была счастлива. Ей очень и очень хорошо. А ему? Ей это хотелось знать. «Хорошо ли тебе?» – вопрошали ее глаза. И она дождалась ответа: он молча, едва заметно кивнул. В совершенном восхищении она зааплодировала то ли бестиарию, который подбирался к зверю, то ли великому Сулле, наблюдавшему за готовящейся схваткой на арене.

Итак…

Зверь знал, что делать. Царь пустыни не торопился, хотя очень голоден: его не кормили три дня. Он готов сожрать человека вместе с его мечом и щитом. А запах крови пьянил зверя. Лев подвигался настороженно. Не выпуская из поля своего зрения этого чудака, посмевшего явиться на арену, посыпанную чистым песком.

Бестиарий не трусил. Был ли он опытен в такого рода боях? Несомненно. Устроители выпустили его первым, чтобы сразу захватить зрителя. А уж потом, только после боя со зверем, состоится парад гладиаторов. Этот несколько необычный порядок имел свою положительную сторону: быстро вводил зрителя в азарт игры…

Сулла прикидывал в уме: сколько же лет этой вдове? И определил: тридцать. А может, чуть поменьше. Но сколько в ней задора! Задора-то сколько! Вся – огонь. Само пламя, всеобжигающее!..

Она смотрела на арену и не смотрела: сидела вполоборота к Сулле. Ей это не очень удобно. Зато поворот головы казался ей наиболее удачным с мужской точки зрения. И груди – напоказ. И губы во всей их привлекательности…

Бестиарий сделал выпад левой ногой, точно отбивал нападающего врага. Это движение по-своему расценил зверь: он взревел и двинулся вперед, полный решимости перегрызть шейные позвонки этому человеку, посмевшему принять боевую позу…