Короли Альбиона - Рэтбоун Джулиан

Он ожидал радостных кликов, приветствий, но обманулся. Пронесся вздох, словно ветер, колеблющий ветви деревьев, а затем воцарилось глухое молчание. Люди едва осмеливались кашлянуть.

Йорк набрал в грудь побольше воздуха, прищурил глаза.

— Слушайте все! — провозгласил он сильным, звучным голосом. — Я, внучатый племянник короля Ричарда Второго, чей трон был захвачен Ланкастерами, правнук Эдуарда Третьего, заявляю о своих правах на королевство Ингерлонд. Я назначаю обряд коронации на День всех святых.

— Это когда? — шепотом спросил я Али.

— День всех святых? Первого ноября, через три недели.

Йорк собирался сказать что-то еще, но в это время к нему протолкался человек в золотом одеянии и в странной, украшенной драгоценностями высокой шапке, разделенной пополам словно ударом топора. Как выяснилось, это был зять Йорка, Томас Бёрчер, архиепископ Кентерберийский.

— Не кажется ли тебе, Ричард: раз уж у нас есть король и мы все, не исключая и тебя, приносили ему святую присягу в верности, нам бы следовало сперва сходить поговорить с ним? Узнать, что он-то думает по этому поводу.

Собрание явно разделяло эту точку зрения.

— Человек в этом государстве может явиться ко мне, а мне нет надобности идти к кому бы то ни было, — уперся было Йорк, но, оглядевшись по сторонам, по лицам, обращенным к нему, понял, что зашел чересчур далеко. — Ладно, если хочешь, проводи меня к королю, — уступил он и вышел из зала.

Мы поспешили вослед, но дальше нас не пропустили. Потом нам рассказывали, что король Генрих в кои-то веки проявил достоинство и посрамил своего соперника, заявив, что по праву, по закону и по общему признанию является королем, и напомнив подданным о принесенных ими клятвах.

Ситуация казалась неразрешимой. Генрих, внук узурпатора, тем не менее оставался королем, поскольку он был коронован и помазан на царство; с другой стороны, Йорк был потомком старшего из братьев Ричарда Второго, а Генрих — младшего, Джона Гонта, герцога Ланкастерского (правда, Йорк был потомком по женской линии). Все это очень запутано.

Уорик, человек умный и отнюдь не опрометчивый, в отличие от Йорка, осознал, что симпатии вельмож и народа принадлежат Генриху, что восставали англичане против королевы и правительства, а не против короля, и вот, после двух недель переговоров он сумел убедить Йорка пока что принять власть над страной в качестве протектора, а не короля, но с тем условием, что после смерти Генриха наследником будет Йорк, а не Эдуард, принц Уэльский, сын королевы Маргариты.

Кажется, описывая эти события, я говорил о лордах и простонародье, как будто и те и другие придерживались единого мнения. На самом деле все было совсем не так. Многие вельможи приняли сторону королевы и принца уже после битвы при Нортгемптоне и бежали к ним на север, и многие рыцари и крестьяне северных областей также поддерживали королеву. Герцог Сомерсет, с которым мы познакомились в Гиени, возвратился в Эксетер (это на западе Ингерлонда) и тоже набирал армию, а прочие сторонники королевы устремились на северо-восток, в Нортумберленд, на границу с Шотландией, где у королевы насчитывалось уже не менее двадцати тысяч войска. Когда Маргарита прослышала, что ее сына отстранили от наследования, она впала в неистовую ярость и, постепенно продвигаясь на юг, дала своим солдатам разрешение грабить и убивать всех, кто жил на землях йоркистов.

В Лондоне тем временем был распущен парламент, и Йорк утратил возможность завербовать новых сторонников. Он лишился поддержки многих людей из-за слишком откровенного покушения на престол, а теперь все преисполнились страха перед королевой. Лишь самые преданные друзья и те, кто не мог надеяться на милость королевы, оставались с герцогом. Йорк заявил, что двинется на север и сразится с Маргаритой, но все полагали, что ему не собрать и половины от того количества солдат, которым располагала Маргарита.

Вот так необузданное честолюбие отняло у Йорка то, на что он мог рассчитывать, и еще больше ему предстоит потерять. Многие предсказывают, что скоро голова герцога слетит с плеч.

Заверяю тебя, дорогой брат, что я сразу же сообщу тебе об исходе этой войны.

Твой преданный и любящий брат

князь Харихара Раджа Куртейши».

Я перевел дыхание и положил в стопку последнюю страницу, исписанную аккуратным почерком управляющего Аниша.

— Ну вот, — сказал я. — Но что же было дальше? Мне не терпится об этом узнать.