Песнь о Трое - Маккалоу Колин

Когда людской волной меня почти сбило с ног и подхватило, словно смытый с корабля груз, я испустил отчаянный крик: я потерял Энея. К тому времени, как я освободился, он успел удрать, а я оказался на сто шагов дальше от моего прежнего места. Призывая мирмидонян и приказывая им сомкнуть строй, я проложил дорогу назад. Вот то, что я искал: Старый Пелион по-прежнему прикалывал шит к земле, никем не взятый. Я вытащил копье и бросил щит одному из нестроевых помощников, отвечавшему за трофеи.

Вскоре после этого я оставил колесницу и Автомедонта на задней половине поля, поручив Старый Пелион его заботам. Эта битва была занятием для секиры. Ах, как же это оружие подходит для давки! Мирмидоняне держались рядом со мной, и мы были непобедимы. Но какой бы исступленной ни была драка, я все время продолжал искать глазами Гектора. И нашел его сразу же после того, как убил воина, на груди которого был знак сына Приама. Сражаясь невдалеке, Гектор с перекошенным лицом наблюдал за судьбой брата. Наши взгляды встретились; поле боя, казалось, исчезло. Мы впервые посмотрели друг другу в лицо, и в его мрачной задумчивости я прочел удовлетворение. Мы сходились все ближе и ближе, сражая врагов с одной только мыслью: встретиться, оказаться в пределах удара. И тут поле всколыхнулось еще раз. Что-то ударило мне в бок, и я почти потерял опору под ногами, когда меня потащило обратно сквозь воинские шеренги. Мужи падали и превращались в месиво, а я рыдал, ибо Гектор был для меня потерян. Мое горе сменилось гневом и угаром битвы.

Кровавая ярость отступила, когда около меня осталась только горстка воинов с пурпурными гребнями на шлемах и у них под ногами проглянула истоптанная трава. Троянцы исчезли. Они вышли из боя, их вожди снова встали на колесницы, и Агамемнон отпустил их, решив воспользоваться моментом и перестроить собственные шеренги. Откуда-то появилась моя колесница, и Автомедонт остановил ее позади меня.

— Найди Агамемнона, — выпалил я, со вздохом облегчения поставив щит на решетчатый пол колесницы. Защита замечательная, но слишком тяжелая.

Все вожди уже собрались. Подъехав, я встал между Диомедом и Идоменеем. Почувствовав вкус победы, Агамемнон снова был царем царей. На предплечье у него виднелся порез, перевязанный куском льна, с которого на землю падали темно-красные капли, но он не обращал на это внимания.

— Они отступают всем фронтом, — сказал Одиссей. — Однако ничто не указывает на то, что они готовы укрыться в городе, по крайней мере сейчас. Гектор все еще надеется победить. Торопиться нам некуда.

Он бросил на Агамемнона взгляд, говоривший о том, что ему в голову пришла замечательная идея.

— Мой господин, а если нам сделать то, что мы делали все эти девять лет? Давай разделим армию на две части и попытаемся вклиниться к ним в середину! В трети лиги отсюда Скамандр изгибается в большую петлю по направлению к городским стенам. Гектор уже направился в ту сторону. Если мы сманеврируем так, чтобы их силы сосредоточились у жерла петли, то с помощью Второй армии мы сможем загнать по крайней мере половину из них внутрь, а остальные наши войска продолжат теснить их вторую половину в направлении Трои. Мы не сможем разбить тех, кто побежит к Трое, но мы сможем разделаться с теми, кто окажется в наших руках у Скамандра.

План был отличный, Агамемнон сразу это понял.

— Согласен. Ахилл, Аякс, возьмите из Второй армии те отряды, которые вам по душе, и разделайтесь со всеми троянцами, которых вам удастся загнать в западню у Скамандра.

Я предупредил:

— Только если ты не дашь Гектору удрать в город.

— Согласен, — тут же сказал Агамемнон.

Они шли в западню, словно рыба в сеть. Мы настигли троянцев, когда они поравнялись с жерлом речной петли, а Агамемнон тем временем бросил свою пехоту прямо в середину их рядов, разметав их в разные стороны. Напор огромной массы войск Агамемнона лишил их надежды на стройное отступление. На левом фланге мы с Аяксом держали позиции до тех пор, пока основная часть отступающих не поняли, что попали в тупик. Потом мы ринулись к жерлу, чтобы перекрыть единственный выход. Я собрал пехотинцев и повел их внутрь петли, Аякс с ревом заходил справа, делая то же самое. Троянцы ударились в панику, беспомощно заметались в разные стороны и отступили еще больше, пока их ряды не оказались на самом берегу. Масса воинов, продолжавших отступать под нашим натиском, неумолимо толкала их все дальше; те, кто оказался позади всех, словно овцы на вершине утеса, начали падать в загаженную стоками воду.