Травяной венок. Том 2 - Маккалоу Колин

Чувствуя себя так, словно они ступили на пышущий под их ногами вулкан, Цезарь и Цинна стояли и слушали, не зная, к чему клонит Гай Марий.

– Ну хорошо, – продолжал он, – наш flamen Dialis мертв. Но Рим ведь не может обходиться без специального жреца Великого бога, как это вынужден делать сейчас? А у нас есть Гай Юлий Цезарь Младший. Патриций. Оба его родителя еще живы. Таким образом, идеальный кандидат на эту должность. Кроме того, он не женат, а у тебя, Луций Цинна, есть дочь, которая ни с кем не обручена и которая, хотя еще и ребенок, тоже патрицианка, оба родителя ее живы. Если ты выдашь ее за молодого Цезаря, все критерии совпадут. Какую чудесную пару flamen и flaminica Dialis они могут составить! Нет необходимости беспокоиться о деньгах, чтобы сделать cursus honorum,^[74] Гай Юлий, и нет необходимости беспокоиться о том, чтобы найти денег на приданое твоей дочери, Луций Цинна. Их доходы будут обеспечены государством, а будущее гарантировано величественное. – Он помолчал, устремляя свой взор на двух скованных изумлением отцов, затем спросил: – Что вы на это скажете?

– Но моей дочери только семь лет! – ошеломленно ответил Цинна.

– Это не препятствие. Она вырастет. Они смогут вместе создать свой дом в их государственном доме. Естественно, что свадьба не сможет состояться прежде, чем маленькая Корнелия Цинна Младшая не подрастет. Точнее, не смогут состояться их брачные отношения, а вот их венчанию никакой закон не препятствует. – Гай Марий прошелся взад и вперед. – Ну так что вы скажете?

– Я согласен, – отозвался Цинна, безмерно обрадованный тем, что это был единственный повод, благодаря которому Марий захотел его видеть. – Я допускал, что у меня будет немало трудностей с приданым для второй дочери, после того как первая стоила мне недешево.

– А ты что скажешь, Гай Юлий?

Цезарь посмотрел на Цинну и правильно понял его бессловесный призыв: «Соглашайся, иначе тебе и твоим родным придется туго».

– Мне это тоже подходит, Гай Марий.

– Великолепно! – вскричал Марий, повернулся к молодому Цезарю и пощелкал перед его лицом пальцами – еще одна недавняя привычка: – Подойди к нам!

«Какой удивительный ребенок! – думал Цинна, который отчетливо помнил его еще с тех времен, когда молодой Марий был обвинен в убийстве консула Катона. Такой красивый. Но почему мне не нравятся его глаза? Они выбивают меня из колеи… они напоминают мне… Нет, не могу вспомнить.»

– Да, Гай Марий? – отозвался молодой Цезарь, скользнув взглядом по другим собеседникам и чуть задержав его на лице Мария. Он, разумеется, знал, что являлся объектом беседы, но не позволил себе подслушивать.

– Мы запланировали тебе твое будущее, – заговорил Марий с вежливым удовлетворением, – ты сейчас женишься на младшей дочери Луция Цинны и станешь нашим новым flamen Dialis'oм.

Молодой Цезарь ничего не сказал, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Ну хорошо, молодой Цезарь, что ты скажешь? – поинтересовался Марий.

Вопрос был встречен молчанием, мальчик избегал взгляда Мария, уставившись себе под ноги.

– Что ты скажешь? – повторил Марий, начиная сердиться.

– Я думал, отец, что меня собирались женить на дочери богатого Гая Коссутия.

– Брак с Коссутией обсуждался, да. – Цезарь вспыхнул и поджал губы. – Но твердой договоренности не было достигнуто, и потому я могу предпочесть для тебя иной брак. И это твое будущее.

– Дай мне подумать, – задумчиво попросил молодой Цезарь, – в роли flamen Dialis я буду похож на нечеловеческий труп. Я не смогу касаться ничего, сделанного из железа, будь это ножницы, бритва, меч или копье. Я не смогу касаться козы, лошади, собаки, плюща. Я не смогу есть мясо с кровью, пшеницу, дрожжевой хлеб, бобы. Я не смогу надевать одежду из кожи специально убитого для этого животного. Зато у меня будет много интересных и важных обязанностей. Например, я буду объявлять начало сезона сбора винограда в Виналии, поведу овцу на suovetaurilia.^[75] Я буду убирать храм Великого бога Юпитера, я буду проводить обряд очищения дома, после того, как в нем кто-нибудь умрет. Да, много интересных и важных обязанностей.

Трое взрослых мужчин слушали его и не могли понять – саркастичен он или наивен?

– Ну так что ты, наконец, скажешь? – спросил Марий уже в третий раз.

Голубые глаза смотрели прямо на него, и их взгляд был так похож на жуткий взгляд Суллы, что Марий принялся инстинктивно нащупывать меч.

– Что я скажу… Благодарю тебя, Гай Марий! Как тщательно ты все обдумал, как много времени ты потратил на то, чтобы так ловко устроить мое будущее! – отвечал мальчик голосом, лишенным каких-либо чувств, в том числе и чувства обиды. – Я прекрасно понимаю, почему ты так заботишься о моей скромной судьбе, дядя. Ничто не скроется от flamen Dialis'a! Но я также скажу тебе, дядя, что ничто не сможет изменить судьбу человека и помешать ему стать тем, кем он собирается стать.