Падение титана, или Октябрьский конь - Маккалоу Колин

Но интерпретация Цицерона не была единственной. Сенат понял план Антония как повтор плана Цезаря перед фатальным броском через Рубикон. Палата возмутилась, проигнорировав его ссылки на Брута и Кассия. Ибо ситуация складывалась как и с Цезарем в прошлом. Принять требования Антония значило признать, что сенат не может контролировать своих магистратов. А поэтому палата объявила страну в состоянии гражданской войны и велела консулам Пансе и Гиртию дать Антонию бой, проведя senatus consultum ultimum. Однако сенат отказался объявить Антония hostis. Его объявили inimicus. Победа для Луция Цезаря, хотя и пиррова. Все консульские законы Антония были отменены. Это означало, что его брат Гай Антоний, претор, больше не губернатор Македонии, что захват серебра в Опе был незаконным, что земельные участки для ветеранов выделялись неправильно и т. д. и т. п.

Как раз перед февральскими идами пришло письмо от Марка Брута, извещавшее сенат, что Квинт Гортензий утвердил его губернатором Македонии и что Гай Антоний теперь заперт в Аполлонии как пленник Брута. Все легионы, стоящие в Македонии, писал Брут, приветствовали его как губернатора и своего командира.

Ужасные новости! Страшные! Или — нет? Сенат растерялся, не зная, что делать. Цицерон выступил за то, чтобы палата официально утвердила Марка Брута губернатором Македонии, и спросил сторонников Антония, почему они так рьяно выступают против двух Брутов, Децима и Марка?

— Потому что они убийцы! — крикнул Фуфий Кален.

— Они патриоты, — возразил Цицерон. — Патриоты.

В февральские иды сенат сделал Брута губернатором Македонии, дал ему проконсульские полномочия и добавил в его ведение Крит, Грецию и Иллирию. Цицерон был на седьмом небе. Теперь ему оставалось решить только два дела. Первое — увидеть Антония побитым на поле боя. Второе — отнять Сирию у Долабеллы и передать ее в управление Кассию.

Первая годовщина со дня убийства Цезаря была ознаменована новым ужасом. В мартовские иды Рим узнал о зверствах, совершенных Публием Корнелием Долабеллой. По пути в Сирию Долабелла методично грабил города провинции Азия. Подойдя к Смирне, где находилась резиденция губернатора, он тайно ночью вошел в город, взял Требония в плен и потребовал сообщить ему, где находятся деньги провинции. Требоний отказался выдать адрес хранилища, он молчал и тогда, когда Долабелла стал его пытать. Даже дикая боль не развязала ему язык. Потеряв терпение, Долабелла убил Требония, отрезал ему голову и прибил ее к постаменту статуи Цезаря на агоре. Таким образом, Требоний стал первым убийцей, расставшимся с жизнью.

Новость потрясла Антония. Кто теперь защитит его, когда его коллега ведет себя как дикарь? Когда Панса созвал палату на срочное заседание, у Фуфия Калена и его клики не было другого выбора, кроме как голосовать вместе со всеми. У Долабеллы отобрали полномочия и объявили его hostis. Все его имущество было конфисковано, но от продажи не выручили почти ничего. Долабелле никогда не удавалось вылезти из долгов.

И тут разразился новый спор. Сирия теперь оставалась без губернатора. Луций Цезарь предложил поручить Ватии Исаврику повести армию на восток и разобраться с Долабеллой. Это вызвало раздражение у старшего консула Пансы.

— Авл Гиртий и я уже получили восточные назначения, — сказал он палате. — Гиртий в будущем году поедет править провинцией Азия и Киликией, я — Сирией. А в этом году нашим армиям предстоит сразиться с Марком Антонием. Одновременно воевать и в Италийской Галлии, и в Сирии мы не можем. Поэтому я рекомендую этот год посвятить кампании в Италийской Галлии, а будущий — войне с Долабеллой.

Сторонники Антония сочли это предложение подходящим. Пусть идут на Антония, ведь Антония побить нельзя. Предложение Пансы задержит войска Рима в Италии до конца года, а к тому времени Антоний побьет Гиртия, Пансу, Октавиана и накинет на их легионы узду. Тогда он сам пойдет в Сирию.

У Цицерона было другое мнение. Отдайте Сирию Гаю Кассию! Незамедлительно, прямо сейчас! Но поскольку никто не знал, где сейчас находится Кассий, это предложение всех озадачило. Или Цицерон знает что-то, чего не знает сенат?

— Не отдавайте Сирию такому слизняку, как Ватия Исаврик, не прячьте ее в чулан, чтобы сохранить для Пансы на будущий год! — вопил Цицерон, забыв о манерах и протоколе. — В Сирию надо ехать сейчас, и послать туда надо молодого, энергичного человека в расцвете сил. Того, кто хорошо знает Сирию и даже имел дело с парфянами. А это — Гай Кассий Лонгин! Лучший и единственный кандидат на пост губернатора Сирии! И еще следует дать ему власть проводить реквизиции в Вифинии, Понте, провинции Азия и Киликии с неограниченными полномочиями на пять лет. Для наших консулов Пансы и Гиртия и в Италийской Галлии довольно работы!