Падение титана, или Октябрьский конь - Маккалоу Колин

— Мой дорогой Октавиан, ты постоянно меня удивляешь. Я думал, что мне придется тебя уговаривать, — улыбнулся Антоний.

— Прежде всего я здравомыслящий человек, — улыбнулся Октавиан. — Проскрипции — единственный выход. А еще они дадут нам возможность отделаться от врагов, как от реальных, так и от потенциальных. Тех, что симпатизируют республиканцам или убийцам.

— Я не могу согласиться! — простонал Лепид. — Мой брат Павел — ярый республиканец!

— Значит, мы внесем в проскрипции твоего брата Павла, — сказал Антоний. — У меня тоже есть несколько родичей, которых придется внести в эти списки. Некоторые родня и кузену Октавиану. Например, Луций Цезарь, мой дядя. Он очень богат, но мне он не помогал.

— И мне, — кивнул Октавиан. Он нахмурился. — Однако я предлагаю не делать слишком уж одиозных шагов. Ни Павел, ни Луций как личности нам неопасны. Мы лишь конфискуем их имущество и финансы. А пожертвуем самыми дальними из наших кузенов.

— Решено! — воскликнул довольный Антоний. — Но Оппий умрет. Он украл деньги Цезаря. Я теперь знаю.

— Мы не тронем ни одного банкира, ни одного богатейшего плутократа, — безапелляционно заявил Октавиан.

— Что? Но у них же огромные деньги! — возразил Антоний.

— Именно, Антоний. В том-то и суть. Пожалуйста, призадумайся. Проскрипции — это кратковременная мера, направленная на то, чтобы наполнить казну, они не могут длиться вечно. Последнее, чего мы хотим, — это лишить Рим финансовых гениев. Они всегда ему будут нужны. Если ты считаешь, что какой-нибудь грек-вольноотпущенник вроде Хрисогона Суллы заменит Оппия или Аттика, значит, у тебя с головой не в порядке. Посмотри на вольноотпущенника Помпея Магна, Деметрия, купающегося в деньгах. Он состоятелен, но не стоит шнурка в ботинке Аттика, если сравнить их финансовые обороты. Поэтому мы внесем в списки Деметрия, а Аттика — никогда. Мы не тронем ни Аттика, ни Секста Перквитиена, ни Бальбов, ни Оппия, ни Рабирия Постума. Первые двое просто нейтральны и делают деньги, но остальные держали сторону Цезаря еще в те времена, когда он не был действенной политической силой. Какими бы огромными ни были их состояния, они наши люди. Их деньги постоянно прокручиваются, обогащая в первую очередь Рим. Мы можем внести в списки Флавия Гемицилла и, например, Фабия — оба банковские фавориты Брута. Но финансовые столпы Рима должны быть неприкосновенны.

— Он прав, Антоний, — еле слышно проговорил Лепид.

Антоний слушал. Теперь он думал, губы его шевелились, светлые брови хмурились. Наконец он произнес:

— Я понял, что ты имеешь в виду. — Он втянул голову в плечи и притворно затрясся. — Кроме того, если я трону Аттика, Фульвия меня убьет. Он поддерживает ее с тех пор, как меня объявили изгоем. Но Цицерона необходимо как следует проучить. То есть отрубить ему голову, ясно?

— Абсолютно, — ответил Октавиан. — Мы, разумеется, не упустим и богачей. Кое-кто богат просто сказочно. Их деньги быстро пополнят казну. Конечно, когда дело дойдет до продажи имущества, мы выручим меньше реальной его стоимости. Это показали аукционы Цезаря и Суллы. Но мы сможем задешево взять себе некоторые хорошие поместья. И поспособствовать нашим друзьям в этом деле. Лепиду, например, надо компенсировать потерю его вилл и поместий, поэтому он не должен будет платить ни сестерция, пока ему не покажется, что баланс справедлив.

Напуганный Лепид несколько пришел в себя. Такой аспект проскрипций не приходил ему в голову.

— Земля для ветеранов, — сказал Антоний, ненавидевший эту неразрешимую проблему. — Я предлагаю конфисковать общественные земли городов и муниципий. Мы сможем объявить их враждебными Цезарю или обвинить в лояльности к Бруту и Кассию, ведь везде же читали приходящие от них письма. Венузия, дорогая старая Капуя, Беневент, несколько других самнитских гнездовий. Кремона в Италийской Галлии… и я знаю, как помешать Бруттию снюхаться с Секстом Помпеем. Вокруг Вибона и Регия мы организуем несколько солдатских колоний.

— Отлично! — воскликнул Октавиан. — Но я рекомендую не распускать все легионы после того, как кампания против Брута и Кассия будет завершена. Мы должны сохранить несколько легионов как постоянную армию. Пусть люди заключат с нами контракт, скажем, лет на пятнадцать. Объявлять набор каждый раз, когда нам нужно войско, — возможно, это и римский способ, во всем соответствующий mos maiorum, но это очень дорого стоит. Каждый раз, когда солдат демобилизуют, они получают наделы. Некоторые записывались и отпускались столько раз за последние двадцать лет, что накопили дюжину участков земли, которые они сдают в аренду или под пастбища. Постоянная армия может охранять провинции, постоянно там находясь, ее можно будет при необходимости посылать на войну без канители, без постоянных расходов на вербовку и новое снаряжение, без необходимости искать где-то землю…