Падение титана, или Октябрьский конь - Маккалоу Колин

— На некоторое время Кассий будет занят, — сказал Гемицилл, один из тех молодцов, которых римская знать выдавала десятками, педантичный, эффективный, разумный и хитрый. — Пока он занят, твоему войску было бы полезно принять боевое крещение в какой-нибудь небольшой кампании.

— Небольшой кампании? — осторожно переспросил Брут.

— Да, против фракийских бессов.

Оказалось, что Гемицилл подружился с фракийским царевичем Раскуполидом, чье племя подчинялось царю бессов Садале. Бессы были основным народом, населявшим внутренние земли Фракии.

— Я хочу, — сказал Раскуполид, представленный Бруту, — независимости для моего племени и статус друга и союзника римского народа для себя. В ответ на это я помогу тебе в войне против бессов.

— Но они грозные воины, — возразил Брут.

— Да, действительно, Марк Брут. Однако они имеют свои слабости, и я их знаю. Используй меня как советника, и я обещаю тебе в течение месяца победу над бессами и большие трофеи, — сказал Раскуполид.

Как и другие прибрежные фракийцы, Раскуполид не выглядел дикарем. Никаких татуировок, ничего экзотического в одежде. Говорил он на классическом греческом и вел себя как цивилизованный человек.

— Ты — вождь своего племени, Раскуполид? — спросил Брут, чувствуя, что тот чего-то недоговаривает.

— Да, но у меня есть старший брат Раскус, который считает, что он должен быть старшим вождем, — признался Раскуполид.

— И где этот Раскус?

— Ушел, Марк Брут. Он не представляет опасности.

Он тоже не представлял опасности. Брут повел свои легионы в самое сердце Фракии, каким считалась огромная территория между реками Данубий и Стримон и Эгейским морем. Эта скорее низменность, чем возвышенность исправно родила пшеницу даже в разгар жуткой засухи, которой, казалось, не будет конца. Прокорм армий очень дорого стоил, но с зерном бессов, нагруженным на длинную вереницу повозок, Брута уже практически не пугала зима.

Кампания длилась весь секстилий, и в конце месяца Марк Юний Брут, абсолютно не военный человек, под началом Цезаря занимавшийся одними бумагами, одержал-таки победу. С небольшими потерями, но армия провозгласила его победителем прямо на поле сражения, что обеспечило ему право на личный триумф. Царь Садала сдался, он пойдет в составе парада. Раскуполид стал бесспорным правителем Фракии, его уверили, что он получит статус друга и союзника Рима, как только сенат ответит на рапорт Брута. Ни Раскуполиду, ни Бруту даже в голову не пришло поинтересоваться, что сталось с Раскусом, старшим братом Раскуполида, которому было отказано в праве стать старшим вождем. А Раскус, надежно спрятавшись в укромном месте, отнюдь не собирался им сообщать, что спит и видит Фракию своим царством.

В середине сентября Брут второй раз пересек Геллеспонт и забрал легионы, которые оставлял в лагере на берегу реки Граник.

Затем он услышал, что Октавиан и Квинт Педий стали консулами, и в отчаянии написал Кассию, умоляя его отказаться от всех кампаний против Египта или парфян. Он должен идти на север и соединить свои силы с силами Брута, потому что это чудовище Октавиан контролирует Рим. А это значит, что все теперь изменилось. Ребенку-разрушителю дали в руки самую большую и самую сложную в мире игрушку.

В Никомедии Брут узнал, что губернатор-освободитель Луций Тиллий Кимбр вышел из Понта, чтобы соединиться с Кассием, но оставил Бруту флот в шестьдесят военных кораблей.

Брут направился в Пергам, где потребовал дань, но не попытался вмешаться в распоряжения Цезаря относительно Митридата Пергамского, которому было позволено сохранить свое маленькое «государство» при условии, что он сделает весомый вклад в военный денежный сундук Брута. Митридату ничего не оставалось, кроме как сделать такой вклад.

В ноябре Брут прибыл в Смирну, там осел и стал ждать Кассия. Все деньги, которые он взял у провинции Азия, давно ушли. Осталось только храмовое богатство в форме золотых и серебряных статуй, предметов искусства, посуды. Подавляя угрызения совести, Брут конфисковал все и везде, потом расплавил и начеканил монет. Если Цезарь мог отчеканить свой профиль на монетах при жизни, это же может сделать и Марк Брут. Таким образом, на монетах Брута появился его профиль с разными символами акции освободителей на другой стороне: колпак свободы, кинжал, слова AID MAR («мартовские иды»).