Травяной венок. Том 2 - Маккалоу Колин

– Это было проделано очень хорошо, Гай Марий, – сказал Сулла совершенно искренне.

Они отпраздновали победу – Марий, Сулла и их помощники, а также молодой Марий, сияющий от гордости за своего отца, при котором он теперь служил в качестве кадета. «Этот щенок несет здесь наблюдение!» – подумал Сулла и постарался не замечать его.

Битву вспоминали целиком и в деталях, и ее разбор занял даже, может быть, больше времени, чем она сама; но неизбежно, по мере того, как понижался уровень вина в амфоре, разговор перешел на политику. Законопроект Луция Цезаря был предметом обсуждения и вызвал шок у подчиненных Мария; он не рассказывал им о своем разговоре с Суллой во Фрегеллах. Реакция была неоднозначной, но большинство было против. Они были солдатами и, сражаясь в течение шести месяцев, видели гибель тысяч своих товарищей, и теперь чувствовали, что малодушные старцы в Риме не дают им шанса как следует взяться за дело, начать побеждать. Те, сидящие в Риме в безопасности, представлялись им гусиной стаей старых высохших дев-весталок, куда они зачисляли и Филиппа, подвергнув его сокрушительной критике. Недалеко от них, по общему мнению, ушел и Луций Цезарь.

– Все Юлии Цезари – слишком чистокровные пучки нервов, – заявил раскрасневшийся Марий. – Жаль, что во время этого кризиса в роли старшего консула у нас оказался Юлий Цезарь. Я знал, что он сломается.

– По-твоему, Гай Марий, мы не должны делать абсолютно никаких уступок италикам? – спросил Сулла.

– Я, пожалуй, не хотел бы, чтобы мы их сделали, – сказал Марий. – Пока не дошло до открытой войны – это было другое дело. Но если народ объявляет себя врагом Рима, он становится и моим врагом. Навсегда.

– Я тоже так считаю, – согласился Сулла. – Однако, если Луций Юлий сумеет убедить сенат и народ Рима принять его закон, это уменьшит вероятность отделения Этрурии и Умбрии. Я слышал о новых волнениях в обеих этих землях.

– Это правда. Вот поэтому Луций Катон Лициниан и Авл Плотий забрали войска у Секста Юлия и выступили: Плотий в Умбрию, а Катон Лициниан в Этрурию, – сказал Марий.

– Что же в таком случае делает Секст Юлий?

– Он поправляет здоровье в Риме. У него очень скверно обстоит дело с грудной клеткой, как пишет моя мать в последнем письме, – громко ответил молодой Марий.

Сулла бросил на него уничтожающий взгляд, но тому было все нипочем. Тем не менее, если даже у кого-то отец – главнокомандующий, ему все равно не следует вмешиваться в беседу, будучи всего-навсего контуберналием!

– Без сомнения кампания в Этрурии даст Катону Лициниану шанс выиграть консульский пост на следующий год, – заявил Сулла, – при условии, что он хорошо ее проведет. Я думаю, он сможет.

– Я тоже так думаю, – сказал Марий, рыгнув. – Это дело величиной с горошину – как раз под стать такой горошине, как Катон Лициниан.

– Что, Гай Марий, он не произвел на тебя впечатления? – ухмыльнулся Сулла.

– А на тебя?

– Ни малейшего, – Сулла чувствовал, что с него довольно вина и переключился на воду. – Тем временем, что будем делать мы сами? Сентябрь – это период ярмарок, а потом я должен буду успешно вернуться в Кампанию. Я хотел бы наверстать то, что упустил, если это возможно.

– Я не могу поверить, что Луций Юлий позволит Эгнатию одурачить его в теснине Мельфы! – вмешался молодой Марий.

– Ты еще слишком молод, сынок, чтобы постигнуть пределы человеческого идиотизма, – сказал Марий, скорее одобряя само замечание, нежели осуждая то, как оно было сделано. Затем он повернулся к Сулле: – Мы не можем ожидать от Луция Юлия ничего иного, кроме его возвращения в Теан Сидицин во второй раз после потери четверти его армии убитыми – так зачем же тебе возвращаться в такой спешке, Луций Корнелий? Чтобы подержаться с ним за руку? Я полагаю, что там и без тебя достаточно желающих. Давай-ка лучше вместе пойдем в Альбу Фуцению, – сказал он, закончив фразу странным звуком – чем-то средним между смехом и рыганием.

Сулла застыл.

– С тобой все в порядке? – спросил он с испугом.

В этот момент цвет лица Мария из пунцового стал пепельно-серым. Но затем румянец вернулся, и смех прозвучал естественнее.

– После такого дня я чувствую себя превосходно, Луций Корнелий! Теперь, как я уже сказал, мы пойдем на выручку Альбы Фуцении, после чего я готов прогуляться по Самнию вместе с тобой. Мы оставим Секста Юлия блокировать Аскул, в то время как сами отвлечем самнитского быка. Блокировать города – скучное занятие и не в моем стиле, – он пьяно захихикал. – Неплохо было бы появиться в Теане Сидицине с Эзернией в подоле тоги в качестве подарка для Луция Юлия? Представляешь, как он будет благодарен!