Пером и шпагой - Пикуль Валентин

– Погодите, детушки, я еще обозлюсь… Лизать вам всем горячие сковородки. Да не на том, а на этом свете сподобитесь!

Порою же, почуяв облегчение от недугов, Елизавета молодела, и тогда окна дворцов сверкали огнями, вакханкою неслась она по залам, в гусарских рейтузах в обтяжку, полупьяная и восторженная. Именно в один из таких дней французский балетмейстер Ландэ торжественно заверил Европу:

– Клянусь музою Мельпомены, никто не танцует менуэт столь выразительно, как императрица России!

Вот и сегодня откружилась Елизавета в танце с молодым адъютантом Апраксина и, словно очнувшись, спросила его:

– А чего это ты тут со мной пляшешь?

– Фельдмаршал, ваше величество, прислал меня из Риги, чтобы я привез ему двенадцать кафтанов новых.

И весь бал испортила Елизавета своим криком:

– Да в уме ли он? Или поход на рижских баб замыслил? Ему Фридриха терзать надобно… И ты, молодец, езжай обратно в чем стоишь. Эй, люди! Выведите его отсюда…

* * *

Поезд французского посольства уже был под Петербургом, но Бестужев приложил все старания, чтобы въезд Лопиталя в столицу обошелся без пышности. Двадцать три роскошных берлина и столько же карет катились по Невской першпективе, но торжества на улицах не предвиделось. Однако простой народ увязался именно за каретой маркиза Лопиталя, который имел неосторожность держать на коленях свою любимую обезьяну.

– Скоморохи едут! – кричал народ, дразня обезьяну. – Фокус-покус казать станут… Гляди, Мишутка, кудыть оне заворачивать будут?

Лопиталь раскланивался во все стороны, обезьяна торопливо щелкала блох на лысой шкуре.

Елизавета срочно оставила Царское Село и выехала в столицу, чтобы самолично загладить вину перед посольством, которого она так страстно добивалась. Канцлер не придумал ничего лучшего, как запихать всю блестящую свиту Лопиталя в пустующий дом Апраксина. Ели там французы на золоте (это верно), но зато спали под лестницами.

Гроза началась скоро – на первом же вечернем приеме, который Елизавета устроила для близких ко двору. Вильямс разлетелся к Елизавете – для целования руки. Но рука императрицы, сжатая в кулак, вдруг скрылась за фижмами.

Елизавета Петровна заговорила – тяжело и сурово:

– Господин посол Англии, разве Лондон желает иметь врагом себе всю Европу? Ваши каперы опять не уважили в море Северном флага кораблей российских…

Вильямс нарочно уронил платок, чтобы, поднимая его, опомниться от этих ударов. Но, когда выпрямился с готовым ответом, Елизавета не дала ему и рта раскрыть.

– Отныне, – говорила она, – моим министрам дел с вами не иметь! И прошу покинуть столицу. Срок – неделя… Да будет так! И более не домогайтесь аудиенции. Эта встреча и есть наша последняя. Прощайте ж навсегда, господин посол Англии!

Коллегия иностранных дел правильно подсказала Елизавете момент для нанесения этого удара. Срок англо-русских торговых трактатов подходил к концу, и пора было выгнать англичан с Волги и с Каспия, где они со времен Остермана хозяйничали, как дома. Англия одним махом лишалась теперь русской пеньки, мачтового леса, дегтя, шелка-сырца, рыбьего жира, воска, меда, табака, мехов и… железа!

Но коллегия была уже явно ни при чем, когда Елизавета довершила свою мысль чисто по-бабьи. Из дома графов Скавронских, где размещалось посольство Вильямса, она вышибла англичан с их сундуками и кофрами и впихнула туда французскую миссию.

Месть была, скажем прямо, не из красивых. Но маркиз Лопиталь превзошел даже Елизавету: он самолично, чуть не кулаками, вытурил из дома своего английского коллегу Вильямса.

– Здесь вам не Канада! – кричал Лопиталь, суетясь.

* * *

Накануне решительных событий Фридрих прописал фон Левальду очередной рецепт, по которому следовало быстро и безошибочно излечить Восточную Пруссию от угрозы русской армии. Иногда некоторые историки называют стратегию Фридриха планами опереточного героя… Пусть в этом разберется сам читатель. Вот что наказывал Фридрих фон Левальду в июне 1757 года:

– Когда русские пойдут тремя отрядами, вам следует разбить наголову один из них, после чего остальные отступят. Русские будут спасаться в Польше, где вы их и станете преследовать всеми своими силами!

Но, спрашивается, почему русские должны были идти именно тремя колоннами? И почему русские должны были спасаться в Польше? Чепуха… Очевидно, сама Екатерина, не шибко разбиравшаяся в военных делах, неверно поняла болтливого Апраксина.