Сулла - Гулиа Георгий Дмитриевич

Маркитанты, уже знакомые нам, вернулись только к вечеру. Их сообщение подтвердило, что на берегу далеко не все ладно. Сулла доверял Африкану и Оппию. Очень доверял. У них было прекрасное чутье. Не только коммерческое. Но и военное. Политическое. За таких маркитантов хороший полководец дорого даст…

Они вошли в каюту тихие, огорченные. Долго молчали.

– Ну? – вопросил Сулла.

Африкан развел руками. Он сказал:

– О великий Сулла, ты глядел как в воду. Финикийцы любят говорить: словно все видел с неба. Потому что нет ничего выше неба. С неба все видно.

Сулла развалился в кресле, ноги положил на низенькую, обитую ослиной кожей табуретку. Он понял все, но тем не менее хотелось обо всем услышать своими собственными ушами.

– О Сулла, я все расскажу по порядку.

– Слушаю. Торопись же, Африкан!

– Я...

Сулла прервал его. Кликнул Эпикеда. Приказал тому срочно вызвать наварха – начальника «Юпитера». Когда тот вбежал и стал как вкопанный, едва переводя дыхание, Сулла сказал ему:

– С якоря сниматься. Мы плывем в Тарент. Передать приказ на все корабли. Впрочем… – Сулла вдруг запнулся. – Может, дождемся Децима?

– Он уже здесь! – отрапортовал наварх.

Сулла обрадовался:

– Прекрасно! Значит, снимаемся с якоря немедленно. Сейчас же. И – на Тарент! В Брундизии высадится только часть войска под командованием легата Пуммия. Я уже распорядился об этом. Мы будем наступать из Брундизия и из Тарента. Так будет вернее!

Наварх выскочил как угорелый, чтобы выполнить приказ. И вскоре заиграли рожки, затрубили трубы и забелели сигнальные флажки…

– Теперь продолжай, – сказал Сулла Африкану. – Садитесь. Рассказывайте не спеша. Торопиться уже ни к чему, мы плывем дальше.

Африкан сказал:

– Дело, значит, такое: по меньшей мере пятнадцать полководцев готовы выступить против тебя. Половина из них намеревалась атаковать твое войско в Брундизии. Ибо все убеждены в том, что ты высадишься именно здесь. Но этого – слава богам! – не случилось.

Легкая усмешка заиграла на губах Суллы. Он смотрел на пальцы своих ног. Решил, что не мешало бы постричь ногти. И не чьими-нибудь руками, но руками искусного цирюльника. Сейчас, на корабле, недосуг, но в Таренте непременно следует разыскать настоящего мастера. Весьма опытного. Запаршивел вовсе в этом походе…

– Дальше, – бросил он Африкану.

– Все военные силы, которые против тебя, возглавляют консулы Норбан и Сципион Азиаген. А этот, Марий, сын Мария, особенно яро лезет в драку. Он, конечно, за отца обижен донельзя. Подлый самнит Телезин тоже с ними заодно. Да мало ли их, готовых из подворотни тяпнуть тебя за ноги! Доводы их, значит, такие: ты загубил Фимбрия, не подчинился решению сената. Но за всеми ублюдками стоит Цинна. Самолично. Хотя он сейчас и проконсул, но ведет себя так, как будто в одном лице его целых два консула. А то и три.

– Ну, эта старая курва доиграется у меня! – угрожающе произнес Сулла. И добавил: – Я так и знал. А больше и некому браться за это грязное дело. Но ничего, ничего. Они у меня попрыгают!

Африкан продолжал свой доклад:

– Народ равнодушен ко всему, словно сытый кот. Ему, говорят, безразлично, кто им понукает. Кнут один, говорят. И безразлично, в чьих он руках, говорят.

– Так и говорят?

– Да, – подтвердил Оппий, молча слушавший рассказ своего друга и время от времени согласно кивавший головою.

– Кто говорит?

– Люди.

– Люди людям – рознь.

– Верно, о Сулла, верно.

Сулла побарабанил пальцами и рассеянно произнес:

– Значит – пятнадцать полководцев?.. Значит – раздавить Суллу?.. Значит – бить прямо тут же, в Брундизии?..

Он словно бы говорил с самим собою. Как будто в каюте находился один. Так бы вел он себя и с мухами, которые на потолке или на стенах.

За бортом уже плескалась вода, возмущенная пятью рядами весел, которые поднимались и опускались в воду, как одно. Судно слегка кренилось на левый борт…

– Почему берег был пуст? – спросил Сулла. – Повымерли жители, что ли?

Африкан пояснил:

– Никому не велели показываться.

– Это почему же? И кто не велел?

– Городской сенат.

– Он тоже из марианцев? – Сулла тряхнул головою, будто хотел отбросить ее, как тряпичный мяч.

– Еще бы!

– А кто заправляет в Брундизии?

– Некий Клодий Секунд.

– Из всадников?

– Этого мы не знаем, – сказал Африкан.

Оппий согласно кивнул.

Сулла спросил: