К востоку от Эдема - Стейнбек Джон

— Ты уж извини меня за сегодняшнее, — сказал Арон.

— Ты тут ни при чем… Ладно, не будем об этом.

Братья пошли рядом.

— Не хочешь со мной? — спросил Кейл. — Могу кое-что показать.

— Что именно?

— Сам увидишь. Думаю, тебе будет интересно. Очень интересно.

— Только если недолго.

— Нет, совсем недолго.

Они вышли на Центральный проспект и направились к Кастровилльской улице.

5

Вербовочный пункт в Сан-Хосе сержант Аксель Дейн обычно открывал ровно в восемь, но, если он немного задерживался, за него это делал капрал Кемп, причем безропотно.

Аксель Дейн представлял собой довольно распространенный тип американского вояки. Длительная служба в армии Соединенных Штатов между двумя войнами — Испанской и Германской — сделала его совершенно непригодным к жестокой, неупорядоченной жизни на гражданке. Он прекрасно понял это во время месячного перерыва между двумя сроками армейской службы в мирных условиях, а они вместе, в свою очередь, сделали его не пригодным к участию в войне, и потому он разработал целую методу, как не попасть на фронт. Вербовочный пункт в Сан-Хосе доказывал правильность этой методы. Он ухаживал за младшей девицей из богатого семейства Ричи, а она — так уж случилось проживала именно в этом городке.

Кемп был в армии недолго, однако он успешно усваивал основное уставное правило: ладь с непосредственным начальством и по возможности держись подальше от офицеров. Его отнюдь не трогали легкие насмешки и нагоняи, какими баловался Дейн.

В восемь тридцать Дейн вошел в помещение пункта и увидел, что Кемп похрапывает за столом, а рядом терпеливо жмется на стуле какой-то паренек. Бросив на него взгляд, сержант зашел за перегородку и положил руку на плечо Кемпу.

— Милый, — пропел он. — Заря занялась, и уже заливаются жаворонки.

Кемп поднял голову с рук, вытер нос тылом ладони и чихнул.

— Будь здоров, хороший мой! — сказал сержант. Вставай, у нас клиент.

Кемп прищурил набрякшие веки.

— Война подождет.

Дейн внимательно оглядел паренька.

— Боже ж ты мой! Вот это красавчик. Будем надеяться, что там поберегут такого, а? Капрал, вы, конечно, полагаете, что он хочет сражаться с ненавистным врагом, а я считаю, что он от любви драпает.

Кемп с облегчением понял, что сержант еще не до конца протрезвел.

— Думаете, девица какая обидела? — Он научился подыгрывать сержанту. Думаете, он в Иностранный легион метит?

— Может, он от самого себя драпает.

— Посмотрел я то кино, — сказал Кемп. — Там один сержант есть, подлюга и сучий сын.

— Быть такого не может, — возразил Дейн. — Ну, двигай поближе, парень. Тебе, говоришь, восемнадцать?

— Да, сэр.

Дейн обернулся к подчиненному:

— Как считаешь?

— Чего там считать? Ростом вышел, значит, годится.

— Восемнадцать… — проговорил сержант. — Значит, так и запишем?

— Да, сэр.

— Заполни вот этот бланк. Высчитай, в каком году родился, укажи там и хорошенько запомни.

ГЛАВА ПЯТИДЕСЯТАЯ

1

Джо не нравилось, что Кейт целыми часами сидит в своем кресле, не двигаясь и глядя в одну точку. Это означало, что она думает. Поскольку лицо ее ровным счетом ничего не выражало, он не мог проникнуть в ее мысли и оттого сильно беспокоился. Ему очень не хотелось упускать свой первый настоящий шанс.

У него был один-единственный план и поэтому пусть она посидит, понервничает, пока не даст где-нибудь маху. А там видно будет, чем ее охмурить. Но вот как догадаешься — нервничает она или нет, ежели сидит, как истукан, и в стенку зырит.

Джо видел, что Кейт сегодня не ложилась. Он спросил ее насчет завтрака, а она только головой легонько мотнула. Может, вообще его не слышала, поди узнай.

«Не суетись! — предупреждал он себя. — Смотри в оба и востри уши». Девки тоже, видать, чуют: что-то неладно, но у каждой, видите ли, собственное объяснение имеется. Дуры набитые, мозги куриные!

Кейт не могла сосредоточиться. Разные образы метались у нее в голове, как мечутся в сумерках летучие мыши. То перед нею вставало лицо ее белокурого красавца, его засверкавшие от потрясения и злости глаза, и слышались его сердитые слова, которые он выкрикивал не столько ей, сколько самому себе. То она видела его смуглого братца — тот стоял, прислонившись к косяку, и смеялся.

Она тоже тогда засмеялась, это самое быстрое и самое верное оружие самозащиты — смех. Что же он сделает, ее сын, ее мальчик? Что он сделал после того, как не торопясь вышел из комнаты?