Райский сад - Хемингуэй Эрнест

– Слон обязательно остановится где-нибудь попастись, Дэви, – сказал отец. – Ноги у тебя в порядке. Не хуже, чем у Джумы. Поешь не торопясь, выпей еще чая и поспи. У нас все хорошо.

– Прости меня, но мне так хотелось спать.

– Ты и Кибо охотились всю ночь. Еще бы тебе не хотелось спать. Возьми мяса.

– Я не голоден.

– Хорошо. Нам хватит еды дня на три. Завтра снова выйдем к воде. С горы стекает много речушек.

– Куда он идет?

– Кажется, Джума знает.

– Это плохо?

– Не очень, Дэви…

– Я посплю еще, – сказал Дэвид. – Можешь забрать куртку.

– О нас с Джумой не волнуйся, – сказал отец. – Ты же знаешь, я не мерзну во сне.

Отец не успел даже пожелать ему спокойной ночи, как Дэвид заснул. Однажды он проснулся от лунного света и вспомнил о слоне, как тот стоял в лесу, опустив голову под тяжестью бивней. Тогда, ночью, думая о слоне, он вдруг ощутил пустоту внутри, но решил, что это от голода. В последующие три дня он понял, что ошибся.

Работая, Дэвид еще раз пытался представить себе слона в ту ночь, когда он и Кибо увидели его при свете луны. «Может быть, я смогу, – думал Дэвид. – Может быть, смогу». Но, убрав тетради в чемодан и выйдя из комнаты, он подумал: «Нет, не сможешь. Слон был слишком стар, и если бы не твой отец, его убил бы кто-нибудь другой. Тебе остается только рассказать все, как было. Постарайся с каждым днем писать лучше, и пусть теперешние невзгоды помогут тебе понять, как подступает первая грусть. Никогда не забывай того, во что верил, и тогда это останется в твоих произведениях, и ты ничего не предашь. Работа – твое единственное будущее».

За стойкой бара Дэвид нашел бутылку виски и недопитую бутылку холодной минеральной воды, налил себе и пошел на кухню к мадам. Он сказал ей, что собирается в Канны и к обеду не вернется. Мадам поругала его за то, что он пьет натощак, и тогда он попросил что-нибудь из холодных закусок, чтобы отправить их в пустой желудок вместе с виски. Мадам принесла холодного цыпленка, порезала его на тарелке и приготовила салат из листьев эндивия. Он сходил в бар, налил себе еще виски, вернулся и сел за кухонный стол.

– Не пейте, пока не поели, месье, – сказала мадам.

– Мне это только на пользу, – ответил он. – На фронте во время мессы мы пили виски вместо вина.

– Удивительно, что вы не стали пьяницами.

– Как французы, – сказал он. И они заспорили о питейных традициях французского рабочего класса, и тут мадам с ним согласилась, но, чтобы поддразнить, ехидно заметила, что женщины бросили его навсегда. Он ответил, что обе ему надоели, и спросил, не согласна ли она занять их место. Нет, ответила она, чтобы вызвать какие-то чувства у француженки, да еще южанки, он еще должен доказать, что он действительно настоящий мужчина. Дэвид ответил, что поедет в Канны, там наконец поест как следует, вернется, точно лев, и тогда держитесь все южанки.

Они нежно расцеловались, как подобает любимому постояльцу и brave femme,³⁶ и Дэвид отправился принимать душ, бриться и переодеваться.

После разговора с мадам и душа он повеселел. «Интересно, что бы она сказала, узнав, что происходит на самом деле, – думал он. – После войны многое изменилось, и оба они, и мадам и месье, умели жить и старались идти в ногу с переменами. Мы для них – три постояльца и des gens tres bien.³⁷ А почему бы и нет – доход приносим, не буяним. Русские сюда больше не приезжают, англичане беднеют потихоньку, немцы разорены, и тут появляемся мы, игнорируя заведенные порядки. Но кто знает, может быть, в этом и есть спасение всего побережья. Мы – первооткрыватели летнего сезона, а приезжать сюда летом по-прежнему считается сумасшествием». Он побрил одну щеку и взглянул на себя в зеркало. «Хоть ты и первооткрыватель, – подумал он, внимательно и с отвращением рассматривая в зеркале свои белые, почти серебристого цвета волосы, – но не настолько, чтобы брить лишь пол-лица».

От раздумий его отвлек гул мотора поднимающегося по отлогому склону автомобиля. Он услышал, как зашуршали по гравию колеса и машина остановилась.

В комнату вошла Кэтрин. На голове у нее был шарф, а лицо закрывали темные очки. Она сняла очки и поцеловала Дэвида. Он обнял ее и спросил:

– Ну, как ты?

– Неважно, – ответила она. – Слишком жарко. – Она улыбнулась и положила голову ему на плечо. – Как хорошо дома.

Он вышел, приготовил коктейль «Том Коллинз» и принес его Кэтрин, которая только что приняла холодный душ. Она взяла высокий запотевший стакан, отпила немного и прижала стакан к гладкой темной коже живота. Потом коснулась стеклом груди и сделала еще глоток, снова прижала холодный стакан к животу.