Преступление - Уэлш Ирвин

— Да ничего. Работа есть работа.

В Четовой полуухмылке сквозит одобрение человека, привыкшего пахать на босса, в адрес такого же подлипалы.

— В Британии это так же выгодно, как в Штатах?

Прежде чем Леннокс успевает раскрыть рот, Чет меняет тему — пускается в разглагольствования об ущербе, наносимом ураганами, о глупости, продажности и скупости федеральных властей и администрации штата. Достается обоим братьям Бушам, особенно Джебу.

— ...кругом коррупция; у всех ставленники, алчные, как я не знаю кто. Леннокс, а в Британии тоже так? Да?

Леннокс неопределенно пожимает плечами. Служба в полиции научила его не излагать малознакомым людям свои взгляды на политику, каковые взгляды сильно отличаются от общевыражаемых. В следующую секунду единственное, простейшее Четово движение створаживает его кровь. Чет прикоснулся к Тианне. Всего лишь разгладил спутанную прядь ее каштановых волос, а Леннокс едва не подпрыгнул на стуле, выпрямился, замер. Потому что Тианнины черты на секунду исказились напряжением, потому что в Тианнином взгляде, обращенном на него, промелькнула мольба — и исчезла под слоем скучливости.

Чет, узник собственных огорчений, не заметил ни первого, ни второго.

— Вот за кого мне страшно, так это за детей, — продолжает он. — Только подумайте, Леннокс, какое мы им наследство оставляем. Вы вот еще молоды, вы можете изменить мир к лучшему, а я уже старик. Я хочу только плавать на своей яхте, ловить рыбу, а по вечерам, развалившись в кресле, читать что-нибудь душевное

да красное винцо потягивать. А что тут зазорного?

Леннокс кивает: дескать, ничего, однако Чету, похоже, одного кивка мало.

— Что нам делать, Леннокс? — грустно спрашивает он.

Приносят заказ, однако Леннокс, хотя и сильно проголодался, обращает внимание, что Тианна совсем не ест. Она рассеянно передвигает по тарелке куриную ножку.

— Откуда мне знать? — Очередным пожатием плеч Леннокс отмахивается от вопроса, следующую секунду переосмысливает свой ответ. Приспосабливает, тюнингует, корректирует, прямо как Чет — спутниковую навигационную систему. Ничего не понимает. Провоцируемая профессией прогрессирующая мизантропия представляется дырявым спасательным жилетом.

Вот они, признанные всеми, и Ленноксом в том числе, мировые язвы: нравственность потерпела банкротство, подлецы процветают, невежественная беспомощность прозябает в нищете, средний класс трясется над своими сомнительными благами да помалкивает — однако даже их совокупный кретинизм кажется недостаточным, чтобы довести мир до нынешней ручки. Для мыслей же о Боге Леннокс слишком устал. А каких взглядов на жизнь

придерживался Роббо? Пятьдесят процентов населения — честные граждане. О них вообще думать не стоит. Они, конечно, совершить нехороший поступок, но в основном, хоть и касаются пресловутой черты, не преступают ее. Другие пятьдесят процентов делятся на негодяев (около десяти процентов) и глупцов со слабаками (сорок процентов). Опять же, негодяи в расчетах погоды не делают — их просто надо ловить и сажать. Ключевая группа — глупцы и слабаки. Именно они совершают преступления; именно они становятся жертвами преступлений.

С каждым годом Леннокс все больше склонен придерживаться именно этой банальной формулы — так утопающий, наверно, хватается за прогнивший обломок лодки. Ленноксу тошно, он вдруг понимает: ему снова необходимо нюхнуть. Целых три секунды кокаиновая дорожка занимает все его мысли.

— Принесите, пожалуйста, мне еще кока-колы, — просит Тианна официантку. В этот момент Четов мобильник выводит «Я не буду скучать по ветру на краешках век», в очередной раз напоминая Ленноксу, что нужно позвонить Труди.

— Извините. — Чет поднимается, чуть не пулей вылетает из зала. Видимо, звонок очень важный; Леннокс и Тианна следят из окна, как Чет бегает по пристани, мимо алюминиевого навеса, иллюстрируя разговор бешеной жестикуляцией.

Леннокс бросает взгляд на стакан: в нем отражены их с Тианной лица. Мысль, что девочка отзеркаливает его, копирует мимику и жесты, одновременно тревожит Леннокса и наполняет гордостью — он для нее наставник, образец. Лучше ли из Леннокса наставник для Тианны, чем из Роббо — для него? : «Потому что хватит уже Чета подозревать. Я и клерка в автопрокате подозревал, и Четыре Реки, незадачливого экскурсовода; не могут же они все быть педофилами. Не может же каждый, у кого имеется член — или дырка, тут ведь еще и Стэрри замешана, — не могут они все быть отморозками. А взять двоих юнцов, ну, тех, с брутальным папашей! Труди права». Он устал. Измучен. Сам не свой. Даже напуган. Ему примерещилось. Над ним навис призрак Бритни. Руки дрожат. Ему необходимы антидепрессанты. Идиот он, что не взял их с собой. Он болен, болен душевно, и солнцем это не лечится, хотя бы и солнцем в очень больших дозах. Чет — порядочный человек. Без сомнения. Леннокс кивает Тианне.