Преступление - Уэлш Ирвин

— Это ваша дочь? — спрашивает клерк, в упор глядя на Леннокса.

Леннокс выдерживает взгляд.

—- Нет, я друг семьи, — недрогнувшим голосом произносит он. И добавляет: — Нам нужны два отдельных номера.

Клерк вскидывает брови, секунда у него уходит на то, чтобы оценить Леннокса. Он углубляется в регистрационную книгу. Леннокса передергивает. Теперь ему ясно: плохая была мысль переночевать в мотеле. Но он измотан, он нуждается в отдыхе. Тианна длинно зевает. Сколько ночей (недель, месяцев) она толком не спала?

Они идут в свои номера. Латунное солнце, как символ зря прожитой жизни, закатывается у Леннокса на глазах, жалит веки. По другую сторону хайвея Леннокс замечает восхитительную, желанную неоновую вывеску — там пивная. Еще не поздно. Пара пива— всего пара — гарантировала бы ему крепкий сон. Нет, он не может оставить девочку, даже если она сразу заснет. Вместо пивной Леннокс ведет Тианну к автомату по продаже напитков, который торчит тут же, на ресепшене, по-купает ей пепси, а себе — минералку.

Несколько преувеличивая собственную усталость, Леннокс объявляет Тианне, что намерен сразу лечь спать, и советует ей сделать то же самое. Девочка медлит, но все же направляется в свой номер, через две двери от Ленноксова.

У Леннокса номер замызганный и функциональный: кровать, тумбочка с ночником, стол и стул, ванна, унитаз, умывальник. Два раздолбанных зеленых кресла с желтыми подушками (в каждой подушке историй больше, чем достанет желания выслушать) чуть не вплотную придвинуты к большому, хотя и старорежимному телевизору. Леннокс проходит по истещиемуся ковру в сигаретных оспинах, раздвигает шторы, и взгляду его предстают задворки, такие же невдохновляющие, как и подъездная аллея. Ряды стандартных коробок за высокими заборами (каждая коробка ждет своего покупателя, скупо поблескивая стеклами в закатных лучах). Старлетки, ради света рампы готовые на все, а пока играющие свои эпизодические роли.

Леннокс находит липкий пульт, включает телевизор. Возится с настройкой древнего кондиционера — большущей железной коробки, встроенной в стену, обнаруживает на тумбочке стакан, смотрит в него на свет. Вроде чистый. Леннокс наполняет стакан минералкой, оставляет на тумбочке на ночь. Допивает оставшуюся минералку из горлышка, плюхается в кресло, ноги пристраивает на подлокотнике, смотрит в телевизор. От щелканья пультом напряжение отпускает, мысли возвращаются к Труди. Она вела себя адекватно, более чем адекватно. Она его поняла. «Таких понимающих женщин — одна на миллион».

Стук возвращает Леннокса в замызганный номер мотеля. Леннокс открывает дверь, на пороге Тианна, в Тианниных глазах — надежда.

— Мне спать совсем не хочется. Можно я с тобой посижу, телик посмотрю? Совсем чуть-чуть?

— Можно, — отвечает Леннокс. — Но только полчаса, потому что я как разбитое корыто.

Тианна усаживается в кресло. Ленноксу сейчас совершенно не нужна компания, однако он понимает: девочка слишком долго была предоставлена самой себе, нужно поговорить с ней, хотя бы и через силу. Вдруг она расслабится настолько, что выдаст сведения о выродках Диринге и Джонни, а заодно и о Винсе из Мобила. Тианна берет пульт, щелкает на МТВ. Показывают старый клип Бритни Спирс. Школьница Бритни вызывает у Леннокса тошноту. На весь мир афишировала свою девственность. Леннокс тогда ее презирал, теперь такой промоушен кажется ему не лишенным смысла. Тианна ошеломлена. Внезапно она спрашивает:

— А тебя нынешняя Бритни заводит? Я видела ее в мамином журнале — она так раскоровела, ужас!

Леннокс думает о синюшном тельце Бритни Хэмил, распластанном на столе в морге. Девочка, названная в честь поп-звезды, девочка, которой не суждено было пережить даже славу этой звезды.

— У нее недавно родился ребенок, — говорит Леннокс. — Дай срок, она снова похудеет.

Как-то неловко смотреть на Бритни Спирс в присутствии Тианны. Леннокс просит переключить, неубедительно бормочет, что клип устарел. Тианна щелкает кнопками, внезапно останавливается, восторженно пищит:

— «Красавицы и умники»!

Леннокс ловит себя на мысли, что ему нравится это шоу со знакомствами и свиданиями; впрочем, с куда большим удовольствием он посмотрел бы его в одиночестве. Идея в том, чтобы заставить так называемых красавиц, каковые красавицы в большинстве своем — стандартно-смазливенькие недалекие девушки, строить отношения с прыщавыми, одержимыми идеей фикс закомплексованными ботаниками, преуспевшими в науке, бизнесе или компьютерных технологиях.