Преступление - Уэлш Ирвин

Через две двери от Ленноксова номера Тианна ложится в постель. На сердце у нее тяжело, на застиранной наволочке мгновенно взмокает лоб. Под одеялом мучительно душно; Тианна его сбрасывает, кондиционированный воздух обдувает ей живот, грудь и ноги, но в комнате кишат тени, и каждая чревата отдельным ночным кошмаром. Джинсовая куртка, висящая на двери ванной, кажется злобным горбуном. Тианна готова закричать от страха, она натягивает одеяло до подбородка, надеется поскорее завязнуть в сне, как в зыбучих песках. И действительно вязнет, однако через несколько минут начинает барахтаться и выбирается, задыхаясь, на край сознания.

Леннокса, отделенного от Тианны несколькими стенами, бесит жужжание. «Откуда только взялась крылатая тварь». До чего мерзкий звук. Вот опять. Вроде затих. Леннокс отпивает воды из стакана. Резко садится на кровати, не в силах от ужаса даже вдохнуть. В горло что-то попало. Леннокс судорожно кашляет. Нечто шевелится, оно живое, оно жужжит и внутри. Леннокс плетется в ванную (там запах греха еще нестерпимее), глазам больно, будто он плачет кровавыми слезами. Он пытается выкашлять инородное тело, ничего не получается. В итоге внутренности подвергаются жестокому спазму, однако ядовитая волна желудочного сока, похоже, наткнулась на препятствие, кислота обжигает горло и в несколько приемов возвращается обратно в желудок.

В голове одна мысль: вот так все и заканчивается.

Несчастный, себя не помнящий от страха и головокружения, Леннокс пытается вызвать рвоту, но получает только приступ натужного кашля. В голове пульсирует боль. Леннокс заглядывает в унитаз, видит своего мучителя. Не бабочка, а целый крылатый хомяк, черные глазки-бусинки, мохнатое золоченое брюхо. Чудовище трепыхается в трансформировавшемся молочном коктейле, одно крыло вывернуто под неестественным углом.

— Туда тебе и дорога, — с присвистом выдыхает Леннокс в адрес гигантской моли, спускает воду. Тварь, прежде чем сгинуть в канализации, вертится, словно дервиш.

Несколько минут Леннокс прижимается разгоряченной щекой к прохладной кромке унитаза.

Потом встает, пошатываясь, плетется обратно в постель, в ушах все еще мерзкое жужжание, будто призрак ночной бабочки вздумал донимать Леннокса до конца его дней. Леннокс отключается, сон как провал, кишащий темными мыслями и безумными видениями. Леннокс не представляет, сколько прошло времени. Горячечная свистопляска сменяется образом Труди, она у его кровати, кажется, стоит руку протянуть... Труди раздевается.

— Рэй, я хочу тебя. Я выполню любое твое желание.

Только руку протянуть.

Потому что она здесь.

Дверь в его номер открыта. Он видит фигурку, освещенную луной со спины, всего несколько секунд, пока сквозняк не захлопывает дверь и не погружает его снова во тьму. Леннокс бросает взгляд на часы — 2:46. Она забирается к нему в постель.

— Я люблю тебя. — Она говорит с придыханием, почти умоляет. — Делай со мной что захочешь. Я знаю, ты мне боли не причинишь.

Леннокс холодеет. Выскакивает из постели, включает свет. Тианна здесь, устроилась под одеялом, на ней футболка и желтые пижамные штанишки с вышитой белой бабочкой. Леннокс шарит по стулу в поисках брюк, судорожно натягивает их. Слава богу, в трусах лег.

— Ты что за игру затеяла, черт побери!

Тианна надувает губки.

— Я не могу заснуть.

— Придется постараться, потому что здесь тебе быть нельзя! — кричит Леннокс. Девочка принимается всхлипывать. Леннокс понижает голос. Его берет за горло низкий, подленький страх: что как клерк ее услышит. Перед глазами встает Ланс Диринг, звучат его слова: «Я ж просто забрал ее мамочку в надежное местечко, чтоб поостыла, а малышку оставил на старину Рэя. Я ж не знал, что Рэй ее похитит и повезет через весь штат. Да, я сплоховал, это верно...» В животе от страха начинаются спазмы.

— Тианна, иди к себе в номер, включи телевизор. Пожалуйста, — умоляет Леннокс. — Телевизор помогает заснуть.

Девочка кривится, мотает головой. И ни с места.

— Не хочу. Позволь мне остаться с тобой, я тебя не буду трогать, честно.

— Нет! Иди к себе! Сейчас же!

Тианна поджимает ноги, плотнее заворачивается в одеяло, смотрит исподлобья. На секунду маленькая хищница с исковерканной психикой кажется ребенком, у которого переднего зуба не хватает.

— Но я... я, кажется... я там постель... испортила. В номере.

Леннокс переводит дух.