Альковные секреты шеф-поваров - Уэлш Ирвин

По пути домой он остановился у газетного киоска и пролистал журнал с фотографией сестер на обложке. О ужас! Одна из близняшек, оказывается, страдала патологическим расстройством аппетита! Поднявшись к себе в комнату, Кибби сподвигся написать ее матери письмо.

Дорогая миссис Олсен!

Я с прискорбием узнал о болезни Вашей дочери. Надеюсь, что девушка скоро поправится. Меня зовут Брайан Кибби; я живу в Эдинбурге. Несмотря на молодость (мне всего двадцать один год), я тоже с недавнего времени страдаю ужасной и редкой болезнью, природу которой медицина не в силах разгадать.

Сегодня я с огромным удовольствием посмотрел кинофильм «Мгновения Нью-Йорка». Передайте, пожалуйста, Вашим дочерям искренние пожелания дальнейших успехов. Надеюсь, что Мэри-Кейт и Эшли в ближайшее время опять улыбнутся нам с большого экрана.

Я пишу это письмо без корыстного расчета и задней мысли; абсолютно ничего у Вас не прошу. Творчество Ваших дочерей служит для меня источником вдохновения, и я хочу, чтобы Вы об этом узнали.

Искренне Ваш,

Брайан Кибби.

Он отправил письмо на адрес журнала, надеясь, что его перешлют по назначению.

Болезнь между тем прогрессировала: Кибби пришлось отказаться от прогулок с «Заводными походниками». Традиционные летние сборы, однако, были слишком важным мероприятием, и он, невзирая на слабое здоровье и подмоченную репутацию, решил принять в них участие.

По оригинальному предложению Кена Рэддена, комнаты для мероприятия решено было снять в Корсторфинском зоологическом саду (животные с животными, шутил Кен). Брайан Кибби, с трудом влача по аллее жирное тело, в который раз порадовался, что место выбрано недалеко. Помимо тела, однако, были еще нервы — издерганные, разбитые нервы. Они болезненно зудели, принимая каждого встречного за угрожающего злодея, похлеще Скиннера и Макгриллена.

Добравшись до точки сбора, Кибби был вконец измучен паранойей: ему везде слышались насмешки, мнились косые взгляды, и он беспрестанно, во всеуслышание, отказывался от спиртного. Тем не менее окружающие, несмотря на то что он ограничивался сугубо апельсиновым соком и «кока-колой», либо игнорировали его, либо смотрели жалостливо. Те немногие, что отваживались с ним заговорить, спешили при первом же удобном случае прервать беседу.

А я-то думал, они мои друзья. «Заводные походники». Веселая команда.

А потом он увидел Люси — в длинном зеленом платье.

Она даже лучше, чем Мэри-Кейт и Эшли… По крайней мере не хуже…

Люси была ослепительно красива, но Кибби не смел к ней подойти: жалкая развалина, жирный красноглазый урод. Она заметила его в толпе и приблизилась сама — осторожно, неуверенно.

— Ну, как дела?

Ничего себе вопросики!.. Как с незнакомцем… Сомневается, я ли это…

Брайан Кибби выдавил кривую печальную усмешку.

— Да я… э-э… ничего. Выздоравливаю потихоньку. Процесс медленный, но верный…— промямлил он, мысленно застонав от убожества лжи.— Мы еще сыграем в бадминтон, когда я поправлюсь…

— Конечно, сыграем!

Люси фальшиво улыбнулась, мечтая провалиться сквозь землю. Подумать только, она считала это ничтожество интересным, даже привлекательным!.. На выручку пришел Ангус Хетэрхил — подлез бочком, откинул челку со лба и небрежно бросил:

— Ну чё, потанцуем?

— Извини, Брайан!— радостно шебетнула Люси и закружилась в объятиях Ангуса, оставив Кибби со стаканом апельсинового сока, который казался ему горше стрихнина.

Кибби злобно следил за счастливой парочкой — сперва они порхали в танце, затем уединились в уголке.

Ручищами-то, ручищами… так и облапал! А ей, вишь, нравится! Специально издевается надо мной…

Она такая же, как все!

Отчаявшись, Кибби покинул праздник и растворился в ночи. Бредя к выходу из зоосада по булыжной дорожке, он внезапно подпрыгнул от пронзительного скребущего крика — сердце чуть не лопнуло в груди. Крик распался на ритмичные резкие возгласы, к которым примешался глухой убойный рык. Запахло диким зверем. Кибби охнул и припустил бежать, насколько позволяла его грузная туша. Поймав на выходе сонное такси, он отправился домой, всю недолгую дорогу сетуя на медлительность водителя.

На следующее утро Кибби, превозмогая страшную дурноту, поехал в Бирмингем на конвент. Билет был куплен заранее. Кибби твердо решил встретиться с Яном, который наверняка там будет,— и объясниться начистоту. Увы, добравшись до места, он почувствовал себя так скверно, что не пошел на открытие, а целый день провалялся в номере на кровати, глядя в телевизор. Нечего было и думать, чтобы в таком состоянии показаться людям на глаза, а тем более выяснять отношения с Яном.