Тяжело в учении, легко в бою - Уэлш Ирвин

Из стойла появляется Джейсон, резиновые сапожищи в навозе. Вылупился на меня с Миднайтом, рукой зачем-то махнул. Тут Лара подъехала на Шуте.

– Привет, Джейсон. – Одаривает его самодовольной улыбкой, непринужденным красивым движением спрыгивает с лошади. – Помогаешь?

– Ну да, вот… мнэээ… немножко.

К счастью. Ларе пришло в голову съездить в город. Мы ставим лошадей и прыгаем в машину. На выезде я оглядываюсь. Джейсон так и стоит с отвисшей челюстью. Отец выходит на порог и кричит ему что-то. Только тогда парень и очнулся.

В машине я спрашиваю эту оторву в лоб:

– Амброзу досталось от вашей с Монти собаки, да?

– Да, но ведь он тогда не знал, что это пес твоего отца.

– А какая разница?

– Насколько я понимаю, большая. Я думаю, Монти его побаивается. – Ларины глаза возбужденно блестят. – Кажется, он считает Тома бандюком.

Вот дурак-то.

Однако Лара, похоже, и сама разделяет мнение Монти. И тут я вспоминаю, с каким страхом обсосок-Клептоман узнал, кто мой отец.

– Это уж покруче, чем отец-врач, – продолжает она.

Воображение у провинциалов бурное.

– Да он подрядами на перевозку занимается, – отмахиваюсь я от Лариных глупостей, – тоска зеленая.

Ну, кого может напугать этот жалкий зануда?

Позанимавшись в спортзале, мы садимся выпить кофе. Ларина назойливая самовлюбленность меня уже порядком достала. Эх, сейчас бы посидеть спокойно одной, дочитать, наконец, «Жизнь поневоле». Я как раз добралась до того места, где красавчик доктор Шоу нежно целует Жозефину прямо в губы, и его это так заводит, что он принимается осыпать ее неподвижное тело поцелуями и, в конце концов, делает ей кунни-линг. И тут она просыпается – потрясенная, шокированная и сразу удовлетворенная. Шоу смущен, ему приходится во всем сознаться. И – надо же! – как раз на самом интересном месте остановилась. А теперь вместо чтения сижу тут и слушаю чушь про Монти. Фу, просто выворачивает, когда она упоминает урода Клептомана. Как же мне хочется ей рассказать, ну хоть кому-нибудь рассказать об этом подонке!

Мы возвращаемся, Лара забирает Шута и отправляется домой. Джейсона уже нет, и на порог выходит отец, когда я ставлю Миднайта в стойло.

– Чтобы ее победить, – он говорит о Ларе, – нужны крепкие яйца. А этой кляче место на живодерне. Ты из-за нее так и останешься в жопе.

У меня от злости и страха все сжимается – как вспомню, что он сделал с бедняжкой Амброзом…

– Если ты его хоть пальцем тронешь!..

Отец поднимает ладони, типа: «А я что? А я ничего…»

– Пойми, для победы нужна команда, а вся твоя команда – хромая кляча. Ну, вот смотри, возьмем, к примеру, мою работу. У нас там настоящая команда. Если кто-то не справляется – уходит своей дорогой, на все четыре стороны…

– Миднайт поправится, я знаю.

– Может, и так, – отвечает отец с сомнением, – но ты все-таки подумай о том мерине, помнишь, я рассказывал?

13. Чужой среди своих

У меня в руке – поводок, а на другом конце поводка, словно лохматый гламурный брелок, – бойцовый пес. Мол, такая у нас, в Файфе, мода. Мы топаем по самому центру города. Пса зовут Амброзом. Я к нему привык и мрачно въехал в кайф: идешь себе по улице, на поводке – такая псина, а все эти давальщицы-подавальщицы в кафешках варежки пораззявили и пялятся на нас. Че, бля, нравлюсь?

Кахилл, конечно, рассуждает так: у парня спортивное прошлое и бедовое настоящее. Особенно после того, как пару лет назад нас с Соседом Уотсоном чуть не привлекли за кое-какие проделки на заячьих бегах. Мы тогда отделались легким испугом: по шотландским законам привлечь можно только за подтасовки на старте. Естественно, я для него – эдакий налет спортивного престижа, честно оплачиваемый черным налом. На хуй, спрашивается, мне его разубеждать? Это ж реальное бабло сверх пособия! И всего-то за то, что выношу дерьмо с конюшни да глазею на его крепкожопую дочку, пока она на лошади катается. Эх, я-то ждал, что она в седле попрыгает, но, говорит, у коня еще нога не зажила, может подвести, мол. Уж средняя нога его точно не подведет. Да, вчера картинку видел – охуеть. Короче, чищу стойло, смотрю, как она под навесом этого говнюка щеткой скребет. Нахальная пиздючка Лара скачет так, что все булки прыгают; в общем, рай для онаниста.

А потом гляжу – Дженни чешет ему спину скребком, а у него членяра – черный, здоровенный членяра – лезет, что твой телескоп. Как, бля, световой меч у Дарта Вейдера из «Звездных войн»!