Орлиная степь - Бубеннов Михаил Семенович

— Вон там… это Багрянов, да?

— Он самый. Понравился? Смотри не влюбись!

— Ну тебя!.. Спросить уж нельзя…

— Опаснейший, Светочка, для нас человек!

— Чем же?

— У него на сердце — камень,

— Знаешь?

— Не одна я знаю.

К Багрянову то и дело подходили молоденькие пареньки и девушки, начинающие лыжники, за советами. Он подбирал им ботинки, лыжи и смазывал их мазью. Светлане вдруг тоже захотелось обратиться к Багрянову за каким-нибудь советом, хотя она никогда не любила и стыдилась обращаться к людям без крайней нужды. Это странное желание было как внезапным, так и кратковременным. Оно так смутило Светлану, что у нее мгновенно летней зорькой заалело все лицо.

Она тут же поспешила удалиться с базы. Отойдя в сторону от шумной толпы молодежи, снующей вокруг крыльца, она в ожидании подруги остановилась на лыжне, проложенной вдоль огромного лесистого оврага. Вскоре на крыльце базы показался Леонид Багрянов. Пока он вставал на лыжи, Светлана думала: «Куда он пойдет? Только бы не сюда!» Но вот Багрянов вырвался на лыжах из толпы и, крикнув что-то назад, в несколько секунд оказался рядом с онемевшей Светланой.

— Вы что же, не решаетесь идти? — крикнул он Светлане, проходя вперед нее на лыжню. — Вы только учитесь ходить? — спросил он, оглядываясь с лыжни и всматриваясь в ее лицо.

— Нет, я умею, — с трудом ответила Светлана.

— Тогда идемте! Здесь все свои! Поражаясь тому, что делает, но почему-то не в силах сдержать себя, со сжимающимся от робости сердцем, но одновременно и с внезапной решимостью Светлана вдруг двинулась вслед за Ба-гряновым… «Господи, да что же я делаю? Что со мной? — закричала она себе, делая первые шаги. — Что он подумает обо мне? Это ужасно!»

Минуты через две, остановившись у поворота, Багрянов вновь присмотрелся к незнакомой тоненькой, девушке в синем костюме, с пылающим лицом, яркими детскими губами и растерянным взглядом: она догоняла его легко, свободно, но несколько порывисто.

— Хорошо идете, — похвалил ее Багрянов, когда она остановилась поодаль. — Только поменьше волнуйтесь и приберегайте силы, — посоветовал он и очень просто, по праву старшего, спросил: — Как вас зовут?

— Светланой.

— Ну, а меня, если угодно…

— Я знаю…

— Отлично, будем знакомы, — сказал Багрянов, не удивляясь осведомленности Светланы, отчего ей сразу же сделалось немного легче…

Их настигла цепочка лыжников во главе с Костей Зарницыным — коренастым, красивым белокурым парнем с голубыми, как у девушки, глазами. Шутник и балагур, он был известен тем, что ради озорства любил все преувеличивать, и хорошее и плохое, чем изрядно веселил знакомых и озадачивал незнакомых. Остановившись, он крикнул:

— Вот рванули, а? Вас не догонишь!

— Где тебе! — с усмешкой ответил Багрянов.

— А морозец-то?

— Не пугай!

Вторым в цепочке был Виталий Белорецкий, смугловатый, худощавый парень, несколько задумчивый и, вероятно, нервный, всеми статьями похожий скорее на человека канцелярского труда, чем рабочего. Ему не нравилась пустая болтовня, и он нетерпеливо предложил:

— Может, пойдем?

Светлане вновь стало нестерпимо стыдно за то, что она так необдуманно последовала за Багря-новым. «Они-то что скажут? У всех такие языки! — подумалось ей о стоявших позади лыжниках. — Вот дурочка! Провалиться бы на месте!..» Она уже собралась было освободить лыжню, чтобы встать в цепочку последней, но в это время Леонид Багрянов вдруг улыбнулся ей, будто тайно был с ней заодно, и крикнул назад:

— Торопите? Ну, держитесь!

— Я позади, — прошептала Светлана.

Он ничего не сказал ей, а только вновь улыбнулся, но с таким ласковым укором, что она тут же отказалась от своей мысли…

Однако Светлану не сразу покинуло чувство неловкости и стыда. Стараясь дать понять всем, что она совершенно случайно оказалась позади Багрянова и это не представляет для нее какого-либо интереса, она стала намеренно отставать от него, но вскоре на нее прикрикнули идущие позади. Невольно пришлось ускорить шаг.

Над Подмосковьем уже высоко поднялось тихое, с легким морозцем и необычайное для декабря, самого, темного месяца в году, солнечное, утро. Чистый, прозрачный купол неба, все еще слегка розоватый в. зените, по склонам был облу-жен ярчайшей, почти летней лазурью; только на горизонте, за лесами, опавшими атласными покрывалами лежали синие облака. Но не менее нарядны были и леса. Ночью легонько подморозило в тишине, и они густо заиндевели: каждая веточка была теперь точно в горностаевом меху, он жемчужно мерцал и искрился на солнце. На белоствольные березовые рощи невозможно было глядеть простым глазом: они стояли будто опустившиеся на землю огневые облака. Так и думалось: залетишь с ходу в такое облако и мгновенно сгоришь в его тихом, холодном огне…