Кожа для барабана, или Севильское причастие - Перес-Реверте Артуро

– И какой же у вас псевдоним?

– Вас в самом деле это интересует?.. Это против правил, но я скажу вам, потому что этой ночью благодаря Макарене вам удалось зайти так далеко. Королева Юга – вот мой «ник». – Это было произнесено иронично и в то же время гордо, с высоко поднятой головой.

На экране что-то замигало, и герцогиня прервала свой рассказ, чтобы нажать несколько клавиш. На дисплее начал выстраиваться длинный, убористо набранный текст. Молча взглянув на дочь, Крус Брунер снова заговорила, обращаясь к Куарту:

– Дело в том, что после BBS я получила доступ в подпольные сайты, размещенные в Интернете… Если считать BBS доской объявлений, то сайт – это что-то наподобие пиратской таверны. Там заводишь друзей, развлекаешься, обмениваешься трюками, играми, вирусами, полезной информацией и прочими вещами. Понемногу я научилась передвигаться по всем сетям, совершать заграничные путешествия, камуфлировать входы и выходы, проникать в защищенные системы… Я никогда не чувствовала себя счастливее, чем в тот день, когда проникла в мэрию Севильи, чтобы произвести некоторые манипуляции с моими документами, касающимися уплаты городского налога.

– Что является преступлением, – вставила дочь, с укоризной глядя на мать: по-видимому, ей не раз случалось упрекать ее. – Когда я узнала, тут же бросилась в муниципалитет. Она «уплатила» все налоги вплоть до 2005 года!.. Мне пришлось сказать, что это ошибка.

– Возможно, это и преступление, – согласилась старушка, – но, когда сидишь вот тут, это совсем не кажется преступлением. Ни это, ни что бы то ни было другое. – Она улыбнулась Куарту, и ее улыбка была исполнена невинности и лукавства. – И чудесно.

Она определенно помолодела, говоря на все эти темы. Улыбка придавала свежесть ее губам, влажные покрасневшие глаза хитро искрились.

– Теперь, – продолжала она, – кроме общения с моим любимым Виконтом, я постоянно гуляю по разным сайтам и BBS высокого уровня, а также поддерживаю контакты примерно с двумя десятками хакеров, большинству из которых не более двадцати… Я не знаю ни их настоящих имен, ни их пола – знаю только «ники». Но у нас происходят страстные киберсвидания в таких местах, как парижская Галерея «Лафайет», британский Имперский военный музей или филиалы Конфедерации банков России… Которые, честно говоря, до такой степени уязвимы, что даже ребенок сумел бы проделать там что угодно со своими счетами. Обычно новички пользуются ими как испытательным полигоном.

Конечно же, это была она: «Вечерня» собственной персоной. Наконец-то Куарт безо всякого усилия над собой представил себе, как она каждую ночь склоняется над клавиатурой, чтобы безмолвно путешествовать по электронному пространству, встречая на пути других одиноких мореплавателей. Мимолетные, неожиданные встречи, обмен информацией и мечтами, возбуждение оттого, что проникаешь в секреты и преступаешь границы запрещенного: тайное братство, в котором прошлое и настоящее, время, пространство, память, одиночество, триумф и провал теряют свой традиционный смысл, создавая виртуальное пространство, где возможно все и где ничто не привязано к конкретным границам, к нерушимым нормам. Путь бегства, полный бесконечных возможностей. Крус Брунер по-своему тоже мстила Севилье, воплощенной в красивом надменном человеке, чей портрет висел в вестибюле, рядом с портретом белокурой девочки, написанным Сулоагой.

– Как вам удалось проникнуть в Ватикан?

– Случайно. Один мой римский знакомый – его «ник» Deus ex Machins[67], и я подозреваю, что он семинарист или молодой священник, – бродил по периферии системы – просто так, шалости ради. Мы прониклись симпатией друг к другу, и он дал мне пару хороших наводок. Это было шесть-семь месяцев назад, когда здесь проблема с церковью Пресвятой Богородицы, слезами орошенной, особенно обострилась… Ни Севильское архиепископство, ни Мадридская нунциатура не обращали внимания на отца Ферро, и мне пришло в голову, что это хороший способ заставить Рим услышать себя.

– Вы обсуждали это с ним?

– Нет. Даже с дочерью. Она узнала гораздо позже, когда стало известно о существовании того, которого вы окрестили «Вечерней»… – Престарелая дама произнесла это имя с величайшим удовлетворением, и Куарт подумал о том, какие лица были бы у Его Высокопреосвященства Ежи Ивашкевича и Монсеньора Паоло Спады, если бы они могли слышать это. – Вначале у меня была идея просто оставить послание в центральной системе Ватикана, надеясь на то, что оно попадет в добрые руки. Мысль забраться в компьютер Папы пришла мне в голову позже – вернее, приходила постепенно, по мере того как я все глубже и глубже входила в систему. Неожиданно для себя я обнаружила архив ИНМАВАТ. Он был так защищен, что я сразу поняла: тут что-то важное. Так что я пару раз вошла в него в качестве репетиции, применила трюки моих самых опытных друзей и в конце концов однажды ночью забралась вовнутрь… Я делала это целую неделю, пока в конце концов не поняла, куда я попала. Так что, найдя то, что хотела, я распределила свои силы и начала атаку. Остальное вам известно.

– Кто подбросил мне открытку?

– А-а, вы об этом… Ну разумеется, я. Поскольку вы находились здесь, мне казалось неплохой идеей заставить вас взглянуть и на другую сторону проблемы. Так что я поднялась в голубятню и поискала в сундуке Карлоты что-нибудь подходящее; несколько своеобразный способ, но он принес плоды.

Сам того не желая, Куарт рассмеялся;

– Как же вы добрались до моей комнаты? Старушка пришла в возмущение.

– Господи, не сама я же это сделала! Вы можете себе представить меня крадущейся на цыпочках по гостиничным коридорам?.. Я решила этот вопрос куда более прозаически. Моя горничная вручила некоторую сумму вашей. – С усмешкой она повернулась к дочери. – Когда вы показали открытку Макарене, она сразу же поняла, что это моих рук дело. Но была настолько любезна, что не слишком отругала меня.

В глазах Макарены Куарт прочел подтверждение. Да, в общем-то, ему и не нужны были подтверждения: в достоверности всего услышанного он не сомневался. Он посмотрел на экран дисплея.

– А чем вы занимаетесь сейчас?

– Вы имеете в виду это?.. – Крус Брунер проследила за направлением его взгляда. – Это можно назвать последним сведением счетов… Вы не тревожьтесь. На сей раз это не имеет никакого отношения к Риму. Это нечто более близкое. Более личное.

Куарт присмотрелся.

Конфиденциально. Резюме внутреннего расследования Б. К. по делу П. Т. и др. В тексте фигурировали названия банка «Картухано» и имя Пенчо Гавиры:

…Среди способов, используемых для упомянутого сокрытия, можно указать следующие: лихорадочные поиски новых и высокоэффективных средств с нарушением банковских норм, а также использование крайне рискованных мер, таких, как операция по продаже общества «Пуэрто Тарга» группе «Сан Кафер Элли» (объявленная стоимость – 180 млн долларов). Если продажа так и не состоится, это может иметь серьезнейшие последствия для банка «Картухано», не говоря уж о публичном скандале, способном подорвать престиж банка в глазах его акционеров – консервативно настроенных мелких держателей акций.

Что же касается нарушений, в которых самым непосредственным образом повинен нынешний вице-президент, расследованием установлено…

Он взглянул на Макарену, потом на герцогиню. Это был пушечный выстрел по бывшему мужу Макарены – выстрел ниже ватерлинии. На мгновение он вспомнил, как сутки назад, на пристани, они вместе шли вызволять отца Ферро: тогда между священником и финансистом проскочила искра симпатии.

– Что вы собираетесь делать с этим?

Выражение лица Макарены говорило: это не мое дело. Мои счеты более личного характера. Ответила ему Крус Брунер:

– Я собираюсь немного уравновесить ситуацию. Все очень много сделали для этой церкви. Включая и вас: своей вчерашней мессой вы обеспечили нам еще неделю… – Она посмотрела на священника, потом на дочь. – Думаю, поэтому она сочла, что вы заслуживаете, чтобы вас привели сюда.

– Он ничего не скажет, – проговорила Макарена, очень серьезно, пристально глядя в глаза Куарту.

– Не скажет?.. Я очень рада. – Некоторое время она внимательно, сдвинув брови, смотрела на дочь, затем снова перевела взгляд на Куарта. – Хотя, знаете, мне приходит в голову то же самое, что и отцу Ферро. В моем возрасте многие вещи перестают иметь значение, так что можно рисковать, не испытывая страха перед последствиями. – Она рассеянно погладила пальцами клавиатуру. – Вот сейчас, например, я намереваюсь совершить акт правосудия. Знаю, что это продиктовано не слишком-то христианскими чувствами, отец Куарт. – В ее голосе появилась жесткость, решительность, которая вдруг показалась ему опасной. – Думаю, потом мне придется исповедаться. Я вот-вот совершу грех немилосердия.