Готовься к войне - Рубанов Андрей

Он открыл портфель и стал выкладывать пачки. Нарочито аккуратно помещал перед собой ровными рядами. Тихо объявил:

— Здесь все. Извини, что мелкими купюрами.

— Понимаю, — усмехнулся банкир. — Крупные ты приберегаешь для клиентуры. А Знайка — свой человек, ему можно и мелочью отсыпать…

Солодюк вздохнул и сел, развязно толкнув животом стол.

— Кончилась моя клиентура. У тебя выпить есть?

Банкир достал бутылку и стакан. Вчера он наливал рыжей из того же флакона и сейчас подумал, что поить засранца двенадцатилетним скотчем — перебор, однако тут же устыдился собственной скаредности и плеснул от души.

— За успех твоего бизнеса! — произнес визитер и шумно проглотил. Тут же вытащил сигареты. Не спрашивая разрешения, закурил, с ненавистью посмотрел на пачки сторублевок, бросил сверху ладони и стал перебирать пальцами, имитируя игру на клавишах. Стакан был, конечно, не первый и не второй, за сегодня это был наверняка третий стакан, если не четвертый; веки торговца черным налом стали часто падать, глаза налились красным.

— Я думал, я смогу, — сообщил он, окутываясь дымом. — Я думал, выдержу… Но я не могу. Я, Знайка, принес тебе беду. В твой большой красивый дом. Говна лопату притащил. Потому что сам такой. Прости меня, если сможешь. И дай пепельницу.

— Тряси в стакан.

— В стакан? Зачем, я из него пить буду… Ты не пьешь? Да, ты же не пьешь! И не куришь. С тобой неинтересно, Знайка. С тобой очень тяжело… В пятницу я пришел в твой банк за деньгами, а ты ничего не дал… А деньги были — ментов.

— И что?

Солодюк шмыгнул носом.

— Я их, эти ментовские деньги, должен был отдать еще в понедельник. Загнал в банк… Не к тебе, в другой банк… Но там мне не дали наличных. У вас, говорят, сомнительная операция, мы с вами сотрудничать не желаем, ничего не дадим… Пришлось отправить все переводом. В другое место. А ментам сказать, чтоб ждали. В среду, в другом месте, вышло то же самое. Оставалась надежда на старого боевого товарища, Сережу Знаева… Но Сережа Знаев, старый товарищ, указал мне на дверь. Типа, он у нас теперь «в белую» работает. — Солодюк тухло засмеялся. — И пришлось мне тогда сдать Сережу Знаева. Некуда было деваться. Менты давно меня нагнули, дорогой банкир. Второй год кровь мою пьют… Конечно, и работенку подкидывают, но мне ихняя работенка вот где… — он раскрыл рот и сунул туда два пальца. — Я им половину клиентов сдал. А им все мало.

Приходят в мой офис, как к себе домой… Скрытая видеозапись, телефоны слушают… Моя фирма — мышеловка! А я, Паша Солодюк, — ментовской провокатор… Понимаешь, о чем я?

Знаев молчал. Слушал. Гость облизнул губы.

— Сунется человек обналичить денежку — я ему два раза обналичиваю, а на третий раз — врываются в погонах, деньги отнимают, в отделение увозят, там прессуют, потом клиент все остальные свои деньги отдает и уходит с голой жопой… Вот как у меня теперь, Знайка. Надо было тебе раньше рассказать — только ты ж теперь на старого друга времени жалеешь. То тебя нет: то ты занят, то ты предлагаешь мне обсудить все с твоим заместителем… То какую-то рыжую малолетку вперед себя выталкиваешь…

Интересно, подумал банкир, а что будет, если рыжая малолетка сейчас войдет сюда? В халате? Не исключено, что Паша Солодюк обратится в соляной столб.

Меж тем гость суетливо продолжал:

— В общем, в пятницу мои менты ничего не получили. И захотели крови. В субботу я весь день им рассказывал, кто ты такой. Вчера, когда я тебе звонил, они записывали разговор. Велели уговорить тебя, чтоб ты обязательно проценты взял, — получится, что частное лицо занимается ростовщичеством, без лицензии, без уплаты налога — повод не ахти какой, но достаточный, чтоб крючок в тебя воткнуть…

Банкиру понравилась собственная реакция: сначала навалился страх — хороший, полезный, держал минут пять, заставил мелко задрожать ноги, — его быстро вытеснил азарт, сменившийся, в свою очередь, деловитым весельем. Воткнуть крючок? Наехать? На меня? На Знайку? Сколько их уже пережито, наездов, — двадцать? Тридцать? Впору мемуары писать. Или вставить в свою книгу главу: «Тактика действий при появлении интереса со стороны правоохранительных органов».

— Запарятся, — тихо выговорил он, — в меня крючки втыкать.

— Может, и запарятся, — сказал Солодюк — Только они злые и серьезные. И они все про тебя знают.

— От тебя.

— Ага, — старый товарищ мелко, быстро покивал потной головой. — От меня.