Йод - Рубанов Андрей

– Мужчина, – сказал мне мент в поношенном. – Вы тоже с нами. Пойдете понятым.

– Извини, товарищ лейтенант, – ответил я. – У меня через десять минут допрос в ФСБ. Не хочу опаздывать. Одиннадцатый кабинет, можешь проверить.

Лейтенант покачал головой.

– Говоришь, «никто», а в ФСБ ходишь. На допросы.

– Я и есть никто. Мелкий коммерсант московский. Попал в неприятность по недоразумению. Сюда к родителям приехал. Могу паспорт показать.

– Не надо.

– А с этой буйной что будет? Неужели захват заложника пришьют?

– Сомневаюсь, – сказал мент. – Но пятнадцать суток точно повесят. Всем четверым. У нас в отделе как раз забор надо красить.

Глава 10. 2002 г. Оригинальный рецепт

Утром не пил, решил бросить. Я теперь бросаю пить не реже двух раз в неделю. В прошлый раз все закончилось вызовом «скорой помощи». Но я не теряю надежды.

Побрился, принял душ, обтерся одеколоном. Поехал в Москву, по делам. Алкоголики – очень деловые люди.

С похмелья воздух колюч. Голова необычайно ясная. Курить не хочется. Думаю, как быть. Денег нет, работы нет. С наркотиками покончено. Грибы не помогли. Вчера что-то написал. Я теперь пишу каждый день; это дает мне некую иллюзию движения вперед.

Поехал на автобусе. Это дороже, чем по железной дороге, и на полчаса дольше, но зато в автобусе ты сидишь в кресле. До вокзала шел пешком, в длинной веренице со10 братьев: воротники подняты, руки глубоко в карманах. Это

не московская толпа – разноцветная и шумная, – тут люди мрачны и молчаливы. На полпути стало хуже, но я себя пересилил. Подышал носом. Корвалол всегда со мной. И еще кое-какие снадобья. Полный карман. Там же и йод, без него никуда. Как накрыло – так и отпустит, перетерпим. Утренние часы всегда трудные, к середине дня разбегаюсь. С ударением на «е». Занял место согласно купленному билету. Сердце колотится. Ничего, я не один такой. Вон, мужик пивом похмеляется. А тот, что у окна, бледный, как смерть, и от его перегарного дыхания стекло запотело. Плохо, что душно. В принципе, не так уж и нужна мне сегодняшняя поездка. Могу выйти прямо сейчас. Позвоню, отменю встречу. Люди поймут. Меня знают как очень обязательного человека – если не приехал, значит, причина в самом деле уважительная.

Мне почти дурно. Суживаются сосуды, поднимается давление. Так мне объяснил доктор. Пытаюсь расслабиться, но не выходит. Подкатывает страх, это особенный, новый для меня страх; еще несколько месяцев назад я не знал, что бывает такой страх. Боязнь потери самоконтроля. Его нельзя победить. Но он может уйти сам.

Поехали; водитель включает радио, несколько минут я концентрируюсь на песенках, но песенки таковы, что лучше не концентрироваться, – безусловно, тексты сочинены с глубокого бодуна. На следующей остановке салон уже полон, люди стоят в проходе, плотно. Крепкие подмосковные существа, они согласны стоять до самой Москвы. Вдруг я понимаю, что автобус – ловушка. Надо было ехать на поезде. Если я упаду в вагоне, машинисту сообщат, он по радио вызовет врача, меня ссадят на ближайшей станции и спасут. А автобус будет тащиться в пробке, и высадить меня смогут в лучшем случае на обочину – и что дальше? Страх переходит в панику – мне совершенно ясно, что надо бежать отсюда прямо сейчас. Прорываюсь к двери. Наступаю на чьи-то ноги. Пострадавший недоволен, но мне все равно. Если что, любому выпишу по полной программе, на жопу посажу. Отодвигаю плечом девушку красивую. Она смотрит с удивлением, у нее прекрасный здоровый румянец – такие юные чистые девушки с бокальчика вермута пьянеют в хлам. А с моей обычной дозы она отравится, и ей придется делать промывание желудка. Вываливаюсь, и мне тут же становится легче. Мгновенно, в течение трех-четырех секунд. Никакой паники. Автобус отчаливает, я смотрю на его пыльную корму и проклинаю себя. Надо было перетерпеть. Вот, нормально же стало! Даже курить захотелось. Если хочется курить – это верный признак того, что давление в норме. Надо вернуться на вокзал и сесть в следующий автобус. Или в поезд. Мне надо в столицу.

Шагаю обратно. Забыл сказать: я страшно упрям и у меня сильная воля. Сегодня я доеду до цели, чего бы мне это ни стоило. Принимаю компромиссное решение: отсидеться дома и выйти с новыми силами через два-три часа.

Дома пью чай. Болит желудок. Помаявшись, решаю выпить. Это взвешенный, осознанный поступок. Нельзя одновременно бросать пить и начинать работать. Слишком большая нагрузка.