Революция муравьев - Вербер Бернар

10-й самый молодой. И едва похож на муравья. Однако у него очень длинные усики, благодаря чему он в отряде служит своего рода обонятельным локатором. Судя по беспрестанному движению сенсорных отростков, он довольно любопытен.

С неменьшим тщанием он обследует и остальных муравьев – 11-го, 12-го, 13-го, 14-го, 15-го и 16-го.

Покончив с этим делом, старый одинокий рыжий муравей обращается к 5-му. Он не только самый старший, но и усики у него сплошь липкие от обонятельных коммуникаций – признак повышенной общительности. А с болтунами всегда проще найти общий язык.

Двое насекомых соприкасаются усиками и ведут разговор.

103 683-й узнает, что эти двенадцать солдат принадлежат к новой военной подкасте элитных коммандос из Бел-о-кана. Их посылают как авангардный отряд за линию расположения неприятеля. В случае необходимости они вступают в бой с муравьями из других городов, а также охотятся на крупных хищников, например ящериц.

103 683-й спрашивает, что эти муравьи делают так далеко от родного муравейника. 5-й отвечает, что их послали в дальнюю разведку. Они уже несколько дней продвигаются на восток в поисках восточного конца света.

Для обитателей муравейника Бел-о-кан свет существовал и будет существовать всегда. Поскольку он ниоткуда не возник, а стало быть, никуда и не денется. По их представлениям, планета имеет кубообразную форму. Этот куб окружен снизу воздушной оболочкой, а сверху покровом из облаков. А выше все заполнено водой, которая иногда просачивается сквозь облака и выпадает в виде дождя.

Таковы их понятия о космогонии.

Обитатели Бел-о-кана считают, что они живут почти на самой восточной окраине света, и уже не одно тысячелетие отряжают экспедиции, чтобы определить его точное местоположение.

103 683-й сообщает, что он тоже белоканский муравей-разведчик. Что возвращается с востока. И что ему удалось добраться до края света.

Но эти двенадцать не верят ему, и тогда старый рыжий муравей предлагает им сойтись в кружок в расселине под корнем дерева и потереться друг о дружку усиками.

Таким образом он сможет поведать им историю своей жизни, и они узнают о его невероятном странствии к восточному концу света. А еще о гибельной угрозе, нависающей над их городом.

На капоте припаркованного перед домом лимузина хлопал черный флажок. В доме, наверху, заканчивались приготовления.

Все подходили к телу, чтобы в последний раз приложиться к руке усопшего.

Вслед за тем тело Гастона Пенсона переложили в большой полиэтиленовый мешок на застежке-молнии, заполненный шариками нафталина.

– А зачем нафталин? – спросила Жюли агента похоронной службы.

Мужчина в черном состроил самую что ни на есть профессиональную мину.

– Чтобы уничтожить червей, – напыщенным тоном объяснил он. – Мертвое человеческое тело привлекает личинки мясных мух. К счастью, в наше время трупы можно от них уберечь с помощью нафталина.

– И значит, они уже не будут нас поедать?

– Никоим образом, – заверил ее посмертных дел мастер. – Кроме того, гробы теперь обшивают цинком, и всякой живности внутрь уже не пробраться. Цинк не поддается даже термитам. Отца вашего предадут земле в лучшем виде, и он будет пребывать в таковом еще очень долго.

Мужчины в темных фуражках погрузили гроб в лимузин.

Траурная процессия проторчала не один час в пробках, среди изрыгающих выхлопные газы автомобилей, прежде чем наконец добралась до кладбища. Первым, в порядке очереди, туда въехал лимузин-катафалк, потом машина с ближайшими родственниками, за нею последовали машины с дальней родней и друзьями покойного, а замыкали процессию автомобили с бывшими его сослуживцами.

Все были одеты в черное и всем своим видом выказывали скорбь.

Четверо могильщиков на плечах донесли гроб до открытой могилы.

Церемония прощания заняла немало времени. Люди пританцовывали, чтобы согреться, и перешептывались, говоря друг другу сообразно с обстоятельствами: «Какой выдающийся был человек!», «Как рано ушел из жизни!», «Какая потеря для юридической службы лесного ведомства!», «Это был святой человек, необыкновенной доброты и благородства», «Вместе с ним ушел несравненный знаток своего дела, рьяный защитник леса».

Потом наконец объявился священник – он тоже произнес приличествующие случаю слова: «И возвращается прах к праху… Сей муж и замечательный отец семейства служил всем нам примером… Память о нем навсегда останется в наших сердцах… Его все любили… и вот замкнулся круг, аминь!»

Теперь все сгрудились вокруг Жюли и ее матери, чтобы выразить им соболезнования.

Прибыл собственной персоной и префект Дюпейрон.

– Спасибо, что пришли, господин префект!

Впрочем, префекту, похоже, очень хотелось обратиться к дочери:

– Мои самые искренние соболезнования, мадемуазель! Для вас это, должно быть, ужасная утрата.

Подойдя к Жюли совсем близко, едва не касаясь ее, он шепнул ей на ухо:

– Принимая в расчет уважение, которое я питал к вашему отцу, должен сказать, что в нашей префектуре для вас всегда найдется место. Закончите юридический факультет, непременно загляните ко мне. Я подыщу вам достойную должность.

Вслед за тем высокопоставленный чиновник наконец соблаговолил обратиться к матери:

– Я уже поручил одному из первоклассных наших сыщиков заняться расследованием таинственной смерти вашего мужа. Я имею в виду комиссара Линара. Он дока. С его помощью мы очень скоро все узнаем.

Затем он продолжал:

– Конечно, я разделяю ваше горе, но иногда бывает полезно отвлечься от скорбных дел. Так вот, по случаю побратания нашего города с японским Хачинохе в следующую субботу в парадном зале замка Фонтенбло состоится торжественный прием. Так что приходите и вы с дочерью. Я знал Гастона. И он был бы рад видеть вас не в печали.

Мать покачала головой, в то время как кто-то из собравшихся бросил на крышку гроба несколько сухоцветов.

Жюли подошла к краю разверзшейся могилы и прошептала сквозь зубы:

– Как жаль, что нам с тобой так и не удалось поговорить по душам. Но я точно знаю, в чем-то ты и впрямь был молодцом, папа…

Какое-то время она стояла, не сводя глаз с соснового гроба.

Она обкусала себе ноготь на большом пальце. Это было больнее. Кусая ногти, Жюли знала, когда остановиться, чтобы не делать себе больно. И в этом было ее счастье: причиняя себе боль, она контролировала ее, а не переносила.

– Жаль, что между нами столько препятствий, – сказала она под конец.

У гроба уже копошились изголодавшиеся личинки мясных мух – они проникли в могилу сквозь щели в бетоне и тыкались в цинковую обшивку. Они тоже думали: «Жаль, что между нами столько препятствий».

ВСТРЕЧА ДВУХ ЦИВИЛИЗАЦИЙ. Когда встречаются две различные цивилизации, неизменно возникает щекотливая ситуация.

Но куда худшее могло случиться 10 августа 1818 года, когда капитан Джон Росс, начальник британской полярной экспедиции, встретился с обитателями Гренландии – иннуитами (иннуит означает «человек», а эскимос имеет уничижительное значение – «пожиратель сырой рыбы»). Иннуиты всегда считали себя единственными людьми на земле. Самый старый из них потряс палкой и показал знаком, чтобы чужаки убирались восвояси.

Тогда Джону Сэкчюсу, переводчику из южных гренландцев, пришло в голову бросить к его ногам свой нож. Избавиться таким образом от оружия, швырнув его к ногам совершенно неведомых пришельцев! Этот поступок сбил с толку иннуитов – они схватили нож и принялись кричать, зажимая себе носы.

Джон Сэкчюс, собравшись с духом, тут же последовал их примеру. Опасная ситуация разрешилась сама собой. У вас вряд ли возникнет желание убить того, кто ведет себя так же, как вы.

Старик иннуит подошел к Сэкчюсу, ощупал его рубаху из хлопка и спросил, от какого зверя такой тонкий мех. Не успел толмач по мере своих сил ответить (смешанный язык Сэкчюса был близок к иннуитскому наречию), как другой туземец спросил его: «Вы откуда прибыли – с луны или с солнца?» Поскольку иннуиты считали себя единственными людьми на земле, они решили, что чужаки не иначе как свалились с неба.