Йод - Рубанов Андрей

– Молодец.

Пока слуга системы вбивал в протокол мои паспортные данные, я догадался, что к разговору он не готов. Он знает, что я Андрей Рубанов, сын Маргариты Николаевны, но больше ничего не знает. Он не знает, что я был осужден за уголовное преступление, что меня обвиняли в краже пяти11 десяти миллиардов, что я работал в Чечне, что я автор шести книг. Весьма подходящая биография для подпольного карбонария, желающего насильственно изменить конституционный строй.

Как бы мне не загреметь, с веселым ужасом подумал я, вместе с этим Ладомиром, сыном хиппи. С них станется – сначала посадят, а потом будут разбираться.

Они, кстати, всегда не готовы к разговору. Приглашают на допрос, а самим лениво выяснить основные факты биографии. Явишься в налоговую милицию – а тебя там пугают, как ребенка: пойдешь под суд, получишь год условно, будет пятно на всю жизнь.

– Значит, фирма твоя?

– Так точно.

– Ты учредитель?

– Да.

– И директор?

– Да.

– А что за бизнес?

– Торговля автомобильными эмалями. Соберетесь красить машину – звоните. Много денег сэкономите. Я на работе каждый день с десяти до шести, кроме воскресенья. Еще мы продаем резину для спорткаров и делаем финишную балансировку.

– Позвоню, – серьезно ответил слуга государев. – Давай визитку.

Я запустил руку в карман. Точно припомнил, что свои визитные карточки отдал Саше Моряку при уходе. Символически вручил. Но бог воров и коммерсантов, греки звали его Гермес, мне помог, одна карточка нашлась, именно в том кармане, куда я сунул ладонь, то есть мне не пришлось суетливо искать, обхлопывая себя.

– Спасибо, – произнес Михаил Николаевич. – Значит, насчет политики вы с Даниловым не говорили?

– Нет. Мы говорили о путешествиях. Он сказал, что объездил всю страну. От Байкала до Кенигсберга.

– Ты имеешь в виду Калининград?

– Это он имел в виду Калининград. Говорю вам, он никакой не революционер, это все ошибка.

– Поясни.

– Недавно он при мне палец порезал. И тут же в обморок упал. Сказал, что не выносит вида крови. Он безобидный парнишка, тихий, интеллигентный, какой из него подпольщик?

– Одно другому не мешает, – хмыкнул жандарм. – Это первое. И второе: он же мог, так сказать, инсценировать! И обморок, и прочее! С целью ввести в заблуждение. И еще третье: ты все это придумал, потому что сам такой же.

– Я не такой.

– Тогда зачем, – хозяин кабинета оторвал взгляд от экрана и внимательно посмотрел в мой левый глаз, – ты его выгораживаешь?

– Я не выгораживаю. А сообщаю свое мнение.

– Сообщишь, когда я попрошу, – строго сказал Михаил Николаевич, и мне показалось, что он подавил зевок. – Ты многого не знаешь. Появляются антиправительственные организации нового типа. Действуют тихо. Безо всяких митингов, без драк с ОМОНом. Даже в Интернете себя не афишируют. Конспирация на высшем уровне. Все молча, бесшумно. Только учти – я тебе этого не говорил. И про «Черную роту» тоже не говорил.

– Впервые слышу про «Черную роту».

– Вот и хорошо.

– А этот Данилов – он там типа командира? В «роте»?

– Ты дурак, что ли? – сурово пробормотал Михаил Николаевич. – Какой он командир, ему двадцать шесть лет. Пешка, исполнитель. 11

– Я в двадцать шесть лет миллион долларов в руках держал.

Мой собеседник пожал плечами. Наверное, он держал в руках и бо´льшие суммы. Все-таки сотрудник ФСБ.

Вдруг я сообразил, что своими разглагольствованиями подкидываю жандарму пищу для размышлений, а значит, сливаю парня. Влада, сына хиппи. И решил заткнуться. Впрочем, дальше беседа пошла строго по существу: как долго мальчишка работал, чем занимался, круг общения. С меня была взята клятва представить характеристику на грузчика Данилова в свободной форме. Стандартную справку с места работы. Понемногу Михаил Николаевич стал посматривать на часы, никаких хитрых вопросов я не услышал и вскоре подписал готовый протокол, а также получил пропуск на выход.

– Стой, – сказал слуга системы, когда я уже отодвигал задом стул.

Вот оно, подумал я, крупно вздрагивая. Сейчас начнется главное.

– А что такое эта, как ее... – Михаил Николаевич пощекотал пальцами воздух, – финишная балансировка?

– Долго рассказывать. Если вы не ездите быстрее двухсот, она вам не нужна.

– А ты ездишь быстрее двухсот?

– Раньше ездил.

– А сейчас?

– А сейчас вообще не езжу.

– Почему?

– Некуда.

– В смысле?

– Пешком нормально успеваю.