Замок на песке - Мердок Айрис

— Ты любишь меня? — Он снизу смотрел на нее. — Если нет, то скажи, не терзай.

— Я люблю тебя, люблю. Но это все не имеет значения. Может, это все произошло… из-за отца…

— Я не позволю тебе уйти. Ничего не случилось такого, что может так изменить наши отношения. Не позволяй себя обмануть. Слушай только меня.

— Мор, Мор, — чуть не плача, сказала Рейн… Но теперь я вижу, что именно ты обманул меня… и я сама себя обманула. Мне показалось, что все так просто — ты уходишь от жены, которую больше не любишь и которая больше не любит тебя. Но все оказалось гораздо сложнее. Из-за меня может разрушиться слишком много вещей.

— Если ты любишь меня…

— Это слово нам больше не сможет помочь.

— Давай забудем то, что сегодня случилось.

— Мой дорогой… мой дорогой, — и с этими словами она вновь повернулась к картине.

— Забудем…

— Мой дорогой…

Мор отступил от стремянки. Он не мог произнести ни слова. Но потом сделал над собой усилие.

— Я не согласен ни с чем. Мы еще поговорим.

Рейн не ответила. Она взяла палитру и начала смешивать краски, но слезы мешали ей. Мор пошел к двери. Он сказал:

— Тебе не надо сейчас этим заниматься. Лучше пойди и отдохни. Хочешь, я тебя подвезу?

Но она покачала головой.

— Нет. Я должна закончить. Переписать голову. Я наконец поняла, что надо делать. Мне надо работать. А ты иди.

Мор не знал, как поступить. Он имел страшное предчувствие — если сейчас согласится уйти, то больше никогда ее не увидит. А такого нельзя допустить. Они увидятся завтра. И поговорят. Он убедит ее в своей правоте. Иначе и быть не может.

— Мы оба сейчас слишком устали. Поговорим завтра.

— Да, да. Пожалуйста, иди, мне надо работать. Будь добр, иди.

Мор стоял глядя на нее. Она вновь взялась за работу, смахивая слезы.

— Рейн…

Она не ответила.

— Завтра, — произнес он.

— Да… да…

Она продолжала писать. Мор еще постоял немного и вышел, прикрыв за собой дверь.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Мор проснулся. Было прохладно. Приподнявшись, глянул в окно. Тусклый, белесый свет. Еще очень рано. Можно еще поспать. Он лег, и тут, подобно удару, в его сознание ворвались события минувшего вечера. Он сел и закрыл лицо руками, словно удерживая рвущийся наружу отчаянный крик. Рейн, он должен ее увидеть, как можно скорее, сразу после завтрака, даже раньше. Вчера она была не в себе. А он слишком много выпил и не понял, что ей лучше побыть одной. Он посмотрел на часы. Без десяти шесть. Снова откинулся на подушку. Придется подождать еще несколько часов. Затем понял, что не может лежать. Это мучительно… надо что-то делать. Он встал и, натыкаясь на предметы, стал искать свою одежду. Голова раскалывалась от боли.

Что же делать? Рейн могла работать всю ночь, и может быть, и сейчас еще там, в учительской столовой. Но это предположение тут же показалось ему нелепым. Он сидел на краю постели. Стрелки доползли до пяти минут седьмого. Время открывалось под ним как зловещая, наполненная удушающим воздухом бездна. Что же он ждал так долго? Он встал и бесцельно начал блуждать по комнате. И в это время думал о жене.

И тут что-то вспомнилось ему, некая мысль из прошлой ночи, поглощенная наплывом событий. Держа туфли в руках, он спустился по лестнице и прошел в столовую к своему письменному столу. Там он на днях оставил два черновика писем, одно было для Нэн, другое — для Тима; в этих письмах он сообщал о своем решении. Письма по-прежнему лежали в столе, но Мор сразу догадался, что их кто-то трогал. Он какое-то время смотрел на ящик. Нэн нашла их. И теперь понятно, почему она так поспешно рассталась со своими прежними убеждениями.

Мор задвинул ящик и присел на стул. В доме было прохладно и тихо, стояла похожая на смерть тишина раннего утра. Все тело его ныло будто от многочисленных ран. Несколько минут он прислушивался, но вокруг царила тишина. Потом решил, что ему надо идти к шоссе. Он осторожно вышел в коридор. Перед входной дверью надел туфли, накинул плащ и вышел, осторожно прикрыв дверь.

Утро встретило его бесцветностью и неподвижностью. Он припомнил тот день, когда Нэн так неожиданно вернулась, как он тогда шел, в такое же вот утро; и чувство катастрофы стало вдруг настолько сильным, что он до боли сжал свою руку. Сегодня дождя не было, но белесое небо, полностью затянутое облаками, казалось слепым. И вот он подошел к шоссе. Что же дальше делать? Мимо проехала машина. Надо идти на Подворье и ждать, пока там проснутся. Надо быть поближе к тому месту, где находится Рейн, иначе от боли разорвется сердце.