Таинственная река - Лихэйн Деннис

Я люблю тебя. Я очень сильно люблю тебя. И если уж говорить правду, я люблю тебя сильнее, чем любил твою мать, больше, чем я люблю твоих сестер, больше, чем я люблю Аннабет, — поэтому, Господи, помоги мне. Я люблю их всей душой, но тебя я люблю больше, ведь когда я вернулся из тюрьмы и мы сидели с тобой на кухне, мы тогда были единственными родными друг другу людьми на всем белом свете. Всеми забытыми и никому не нужными. И мы оба были так перепуганы, так растеряны, так безнадежно одиноки. Но мы поднялись над жизнью, ведь поднялись же? Мы переделали наши жизни на лучший лад, а поэтому наступил день, когда мы перестали бояться, когда мы перестали чувствовать себя одинокими. Без тебя мне всего этого было бы не сделать. Я бы просто не смог. У меня не было бы сил на это.

Ты бы, повзрослев, превратилась в прекрасную женщину. Возможно, стала бы примерной женой. Чудесной матерью. Ведь ты была моим другом, Кейти. Ты видела мой страх, но не убегала. Я люблю тебя больше жизни. Для меня потерять тебя — все равно, что умереть от рака. Это убьет меня.

На мгновение, стоя под струями воды, Джимми словно почувствовал, как на его спину легла ладонь Кейти. Точно так же Кейти прикоснулась к нему в последний миг их последней встречи, а он об этом позабыл. Она положила свою ладонь ему на спину, когда наклонялась, чтобы поцеловать его в щеку. И тогда он почувствовал исходящее от ее ладони тепло. Он стоял и стоял под струями воды с ощущением ее руки на своем теле, покрытом мелкими пузырьками воздуха, и чувствовал, как желание выплакаться проходит. Он снова почувствовал себя сильным; горе придавало ему силы. Он чувствовал, что дочь любила его.

Уити и Шон нашли место, чтобы припарковать свою машину, лишь за углом дома, в котором жил Джимми, из-за этого им пришлось пройти назад по Бакингем-авеню. Заметно похолодало, приближался вечер; небо из голубого стало темно-синим. Шон вдруг подумал о Лорен: а что, если она стоит сейчас у окна и видит то же самое небо, что и он, и так же, как он, чувствует надвигающуюся прохладу.

Первым, кого они увидели, подойдя к трехэтажному дому, в котором средний этаж занимал Джимми с семьей, а на двух других— над ним и под ним — обитали многочисленные полоумные Сэваджи со своими женами и сожительницами, был Дэйв Бойл, склонившийся над пассажирским сиденьем «хонды», припаркованной возле входа. Дэйв порылся в бардачке, потом захлопнул его крышку и вылез из машины, держа в руке бумажник. Заперев на замок дверцу, он заметил Шона с Уити, и его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Опять вы.

— Мы — как грипп, — ответил Уити. — Всегда появляемся неожиданно.

— Как дела, Дэйв? — спросил Шон.

— Мало что изменилось за четыре часа. Вы приехали к Джимми?

Они кивнули.

— Вам удалось узнать что-нибудь по этому делу?

Шон покачал головой.

— Мы просто заехали выразить соболезнования и посмотреть, как вообще дела.

— Вроде, все у них пока в порядке. Но мне кажется, они держатся из последних сил. Насколько я знаю, Джимми со вчерашнего дня все время на ногах. Аннабет не выпускает изо рта сигарету, вот я и пошел купить для нее сигарет, да забыл бумажник в машине. — И действительно, в его распухшей руке был бумажник, который он сразу сунул в карман.

Уити, копируя жест Дэйва, сунул свою руку в карман и, повернувшись на каблуках, изобразил на лице улыбку, которая получилась несколько натянутой.

— Похоже, рука тебя сильно беспокоит? — сочувственно произнес Шон.

— Это? — Дэйв вытащил руку из кармана, посмотрел на нее и ответил: — Да нет, не очень.

Шон кивнул и посмотрел на Уити с такой же натянутой улыбкой; некоторое время они стояли молча; полицейские выжидательно смотрели на Дэйва.

— Я играл в пул прошлой ночью, — сказал Дэйв. — Шон, ты, наверное, помнишь, что в «Макгилл-баре» есть стол? Добрая его половина стоит настолько близко к стене, что надо брать специальный укороченный кий.

— Помню, — подтвердил Шон.

— Представляешь себе, шар которым можно бить, лежит почти на середине стола, а шар, который можно выбить, на другом конце стола. Я отвел руку для удара, напрягся, начисто забыв, что стою против стены. И бам! Моя рука чуть не пробила эту чертову стену насквозь.

— О-й-й, — сочувственно простонал Шон.

— Ну и как? — уточнил Уити.

— Что?

— Удар.

Дэйв нахмурился.

— После такого удара — штраф. Конечно, игрок из меня после этого был никакой.

— Уж это точно, — согласился Уити.