Любовь и сон - Краули Джон

— А, — с болью выдохнула Роузи. — А.

— И ты все это сможешь. Вот что сказал Клифф. Начни с желания.

— Вроде как исполнение трех желаний? А как же.

— Желание — это жизнь, Роузи. Мечты — это жизнь. Клифф говорит: жизнь — это мечта, проверенная физикой.

Роузи громко рассмеялась — почему-то эта идея, понятая мгновенно, помогла ей расслабиться. Жизнь — это мечта, проверенная физикой.

— Но тогда ты никак не можешь получить всего, — сказала она.

— Вот посмотри, — проговорил он, вставая, и улыбнулся Роузи: по крайней мере, она больше не плакала. Оторвал кусочек березовой коры, достал из кармана карандаш. — Сюда посмотри. Вот так Клифф изображает жизнь или мир. Смотри. — Он расправил кору, положил ее на камень рядом с Роузи и кусочком тупого плотницкого карандаша нарисовал маленький круг. — Бог, — сказал он. — Это Клифф так говорит. — Он нарисовал вокруг первого второй, больший круг. — Ты, — сказал он. Еще один. — Мир. И последний. — Он нарисовал еще один круг. — Снова Бог. — Он взглянул на Роузи. — Вот видишь? Может, ты способна сделать куда больше, чем думаешь.

Она удивленно взглянула на Споффорда.

— Ты веришь в Бога? — спросила она.

— Мне всегда казалось, что я вроде как могу представить себе Бога, хоть немножко, — сказал Пирс. Он отхлебнул пива. — Проблема в том, что я не представляю, как Бог может представить меня.

Бо уже не участвовал в разговоре, возможно слишком примитивном для него. Вэл также потеряла всякий интерес.

— Ты бы записал это все, — заметила она и зевнула.

Пирс мог допустить, что Бог не ведает о страданиях человечества, что Бог находится за непостижимыми пределами реальности, навечно скрытый во вневременных и внепространственных парадоксах; но вот чего он никак не мог предположить — что существует нечто бесконечное, настолько огромное, что может включить в себя неимоверно-почти-бесконечную материальную Вселенную, — и это нечто может создать концепцию существа столь малого, как он сам.

Были и другие представления о Боге, счастливо избегнувшие подобных трудностей, — Бог имманентный, Бог синтаксический, составной Бог, возникший в переплетении человеческих представлений — подобно тому, как на викторианских картинках-иллюзиях Женщина и Зеркало, стоит присмотреться, превращаются в Череп. Но Бог, о котором говорил Бо, не имел ничего общего с подобной иллюзией, его Бог был человеком. И каким же человеком?

Если вам действительно нужен Бог, то, полагал Пирс, имеются образы и не похожие на стандартный (борода, долгое одеяние, властный старческий взгляд) — более близкие по духу, более убедительные, во всяком случае, для самого Пирса. Если Бог наглядно себя не проявляет, то почему бы не наделить Его иными атрибутами, более согласными с Его истинным поведением? Если вообразить Бога не старцем, а, скажем, девятилетней девочкой.

Как только Пирс сформулировал свою концепцию — и даже как раз перед тем, — он ощутил невероятное удовлетворение, облегчение, как будто тиски, в которых так давно была зажата его душа, наконец исчезли. Конечно же. Если автору Вселенной всего девять лет от роду — она девочка любящая, властная и ревнивая. Ревнивая! Да не будет у тебя других богов пред лицем Моим,^[386] нетушки-нетушки. Потому что я так сказала.

Он расхохотался. Бог-Дочь. Бесконечный Бог с бесконечными угловатыми коленями, в бесконечной шотландской юбчонке, заколотой бесконечной английской булавкой.

Бесконечный.

Без всяких внутренних фанфар Пирса посетило — или было даровано — невероятное и очень простое озарение, логическое решение или размыв умственных плотин, о которых он даже не подозревал, ошеломляющее чувство: дверь не закрыта, просто она отворяется внутрь, а не наружу. Бесконечность не имеет ничего общего с размером. Вообще ничего. Он понимал это и раньше, думая о любом другом понятии: за большим следует очень большой, далее очень, очень большой, но не бесконечный. Он просто никогда не применял это знание к понятию Бесконечный Господь.

Как Бог может заметить крошечную человеческую душу в огромном космическом амфитеатре? Потому что бесконечность не относительна. Для Бога Пирс не намного меньше всей Вселенной. Никакой разницы.

И с другой стороны: Богу нет нужды отражаться в бесконечной Вселенной; Бруно ошибался, хотя и понимал бесконечность, хотя и знал, что для бесконечного создания огромная Вселенная ничем не больше крохотного существа; космическая бездна, ее громадные создания, туманности, галактики, что там еще — все это для бесконечности не больше одного атома; собаки, звезды, камни и розы — все равновелики. Бруно все равно жаждал великой огромной бесконечной Вселенной для великого огромного бесконечного Бога, который бы оскорбился, если бы ему предложили меньшее. Но ведь бесконечный Бог ни в коем случае не огромен.