Дезертиры - Гиголашвили Михаил

Марк тем временем обстоятельно описывал свой адский пищеварительный триптих, который был порожден чем-то съестным, поглощенным на базаре в Израиле, куда Марк с женой поехали по путевке посмотреть святые места. Черт его дернул купить какой-то сомнительный пирожок в пятидесятиградусную жару. Он отравился, печень чуть не полетела, отказали почки, и его спасли с большим трудом:

— Так я поплатился за грехи предков, — суконно засмеялся он. — Я, кстати, лично своей никакой вины не чувствую — мало ли что там было сто лет назад, я никого не убивал, как и мои родители, а отвечать за всех?.. Нет уж, избавьте. Каждый ответствен за свои дела. Сейчас у нас палку опять перегибают. Все-таки очень глупый мы народ!.. Всему подчиняемся, что приказывают. Даже анекдоты еврейские, самые смешные, нам нельзя рассказывать — коллеги тут же донесут. Вот в лагере под Карлсруэ случай был недавно: один сотрудник социаламта спросил у другого: «Хайнц, как ты думаешь, сколько наших контингент-беженцев можно перевезти в одном «мерседесе» и как это будет стоить?». Хайнц начал высчитывать: автобус «мерседес» обычно на сорок мест, если двухэтажный — до восьмидесяти, а стоить будет в зависимости от того, куда перевозить. «Ну, например, из Карлсруэ в Дахау, музей посетить?» Хайнц высчитал, дает полную раскладку, а этот дурачок смеется: «А я тебе более выгодный вариант предложу: их всех в одной большой пепельнице уместить можно, только за бензин платить придется!». Ну, глупый анекдот. И что же?.. Этот дурачок через пару дней уволен, потому что их глупую болтовню третий коллега слышал и даже умудрился частично на диктофон записать. Вы же видите, у нас все двери в кабинеты открыты…

— Я думал, это чтобы взятки не брали, — ответил я.

— Ха! — усмехнулся он. — Взятки?.. Кто дает?.. Нет, это чтобы слышать все… Я лично ничего против евреев не имею, но зачем всю историю выпячивать и о себе на весь мир кричать? Они умудрились даже из собственного несчастья сделать весьма выгодный гешефт, — говорил он, а в глазах его вспыхивали желтые тигриные огоньки.

— Вы, кстати, не читали недавно в «Зюддейче Цайтунг» объявление, что комплекс в Дахау работает в музейном режиме, но при необходимости может быть быстро переведен в рабочий?

— Нет, не читал. Когда это было?.. — удивился Марк и тут же сообразил: Ах, это опять анекдот!.. А я думал — правда читали. Но я этот анекдот не слышал, учтите. Нам это слушать нельзя. Вот, последний поворот. Скоро будем на месте.

Мы проехали знаки запрета и закрытой зоны. Опять какие-то светлые блоки замаячили сквозь поредевший к вершине лес. Вот она, тюрьма. Окружена забором из крупной сетки, поверх идут спирали из крученой проволоки. Сквозь сетку виден собачник, где лают и мечутся темные овчарки. Несколько угрюмых зданий с решетками на окнах. У ворот, в будке, виднеются какие-то широкие личности.

— Паспорт с собой? Хорошо. Документы надо оставить при входе. Такие вот правила. Охрана — сущие бандиты, но ничего! — храбро полез Марк из машины и начал вытаскивать из багажника снаряжение.

В решетчатом окошке показалась розовая курносая морда и сурово спросила:

— Кто? Куда? Зачем?

Марк с достоинством объяснил, кто мы. Рядом с мордой показалась небритая харя с золотой серьгой в ухе, подозрительно нас осмотрела, забрала документы, обнюхала их со всех сторон, долго пялилась на наши лица, сверяла и проверяла, но кнопку в конце концов нажала. Ворота отъехали.

Псы с лаем запрыгали в клетках, когда мы проходили мимо. Из здания вышел пузатый, наголо бритый детина в черной майке-безрукавке. Здоровенные лапы в татуировках. На поясе болтались дубинка, наручники, телефон, рация, револьвер в кобуре, тесак в ножнах и баллончик с газом. Он прикрикнул на собак — те замолкли. Он поманил нас — мы покорно пошли к зданию.

Внутри, слева, за стеклом, сидели вахтеры, рослые и кряжистые, в шапках с козырьками. Перед каждым стояла чашка кофе. Двое смотрели в мониторы, один что-то писал в конторской книге.

— Тут наша комната, — Марк глазами указал на дверь, которая распахнулась под пинком детины. В комнате — два массивных стола, четыре стула, раковина и батарея отопления.

— Кого вам надо? — спросил детина, поглядывая в коридор, где четверо здоровяков тащили обгоревший остов дивана.

— Нам никого не надо. Это мы кому-то понадобились, — ответил Марк, осторожно выглядывая из комнаты и с удивленным неодобрением провожая глазами остатки дивана. — Это что же, пожар у вас был?