Лондонские поля - Эмис Мартин

Он дождался, чтобы она приблизилась к цветочному прилавку и остановилась там, стягивая перчатки. После этого вступил в поле ее зрения. Удостоив кивком и ткнув пальцем старика Нигеля (который был ему должен и имел все основания его остерегаться), он, двигаясь с обычной своей уверенной неуклюжестью, отмотал от висевшего на кронштейне рулона целое полотнище коричневой бумаги и пошел вдоль прилавка, вынимая из пластиковых лоханей сочащиеся влагой букеты и приговаривая:

— Открой язык цветов чудесный. И пусть их нежные слова… — Он умолк, пытаясь вспомнить присказку целиком. — Развеют все твои заботы.

Обручального кольца нет, думал он. Да это и раньше было понятно, даже в «Кресте», когда она была в перчатках.

— Так… Нарциссы. Гладиолусы. Немного этих, немного тех. Вот, все вместе. На этот раз вот так, — он протянул ей удушаемый бумагой букет. — Ну, чего тут стесняться? От меня.

Ногти изгрызены, но руки выдают в ней лентяйку. Отменную лентяйку.

— В ту сторону идешь? А то у меня здесь «кавалер» за углом стоит.

Не прикасаясь к ней, а лишь обозначая ладонью линию ее плеч, Кит побудил Николь отправиться по улице дальше. Костюм дорогой. Не дешевка.

— Я видал одну девушку вроде тебя. Крошка-красотка. Головой в облаках витает. Так ты сказала, у тебя свое гнездышко?

Кивнув и улыбнувшись, она сказала:

— Уже близко.

Ух, этот ее ротик! Да и вуаль ей очень даже к лицу.

— Я? Я — мистер Мастер. На все руки, точно. Мистер Все-Наладим. Знаешь, предохранитель перегорит. Или котел барахлит, или звонок не звонит. Тогда нужен кто-то с кое-какими связями.

Туфли: полштуки. Никак не иначе.

— Потому что я знаю. Я, Ники, знаю, как трудно в наши дни добиться хоть сколько-нибудь стоящих услуг. Если честно, — добавил он, и глаза его прикрылись от уязвленной гордыни, — мне непонятно, куда катится эта гребаная страна. Мне это просто-таки невдомек.

Она замедлила шаги, проворно сняла свою шляпку и вынула черную заколку, удерживавшую шиньон. Вращая шеей, вытрясла наружу волосы — господи! не дешевка, не дешевка! Они пошли дальше. ТВ, да и только.

— Все, что хочу сказать: я — тот мужик, который все может устроить. Все решить, типа любой проблемы, даже самой крохотной. Просто покличь Кита. Уговор?

Они подошли к повороту в тупиковую улочку.

— Я живу вон там, — сказала она. — Спасибо за цветы.

Николь, замедлив шаг, полуобернулась, потом направилась дальше, снова замедлила шаг — и все это время не прекращала обмахиваться свободно свисающей с руки перчаткой. Вся разрумяненная, она даже сунула большой палец за V-образный вырез своего джемпера, с силой его оттянув. Да она тоже подвисла, подумал он. Вот сука. Следует отметить, что сей финальный бонус оказал на Кита Таланта удручающее воздействие. Потому что совершенство было ему не в жилу. С некоторой тоскою он представлял себе, что у нее где-нибудь мог бы иметься большой шрам или еще какой изъян, на который он, допустим, охотно закрыл бы глаза. А коли нет, то он попросту возложил бы все свои надежды на ее взбалмошность, сумасбродство. Состояние ее ногтей несколько его утешало. Утешало, но слабо. По меркам Кита, они были не так уж и плохи. Да, обгрызены, но не напрочь. Оставался еще ее акцент, явно иностранный (Европа, подумал он, где-то этак посередине), и там, откуда она приехала, могли быть в обычае забавные закидоны. Ну да ладно, попытка не пытка, решил Кит, хотя пара-тройка попыток из тех, что он предпринимал в прошлом, оказались-таки самой настоящей пыткой.

— Ужасно душно, ты не находишь? — сказала она.

— Жарынь, — сказал Кит.

— Экая пакость.

— Точнее не скажешь.

Улыбка его сделалась игриво-униженной, когда он, понизив голос, добавил басом:

— Все на свете, дорогая. Все, что только будет угодно.

— Что ж, коли на то пошло, — проговорила она донельзя ясным и обыденным голосом, и Кит поймал себя на том, что на мгновение встал по стойке «смирно», — есть у меня пара-тройка вещиц, которые непременно надо посмотреть. Вроде пылесоса. Это было бы очень мило…

— Какой у тебя телефон, Ник? — строгим голосом спросил Кит.

Она колебалась; затем, казалось, внезапно кивнула сама себе.

— Ручка есть?

— Нет нужды, — сказал Кит, приободрившись. — Любые числа держу в голове.

При этом он раскрыл рот, уложив мясистый язык на нижние зубы, меж тем как яркие его глаза блуждали вверх и вниз по ее телу.