Беременная вдова - Эмис Мартин

— Утка, — сказала Лили (он чувствовал ее дыхание у себя на шее). — Видимо, дело было совсем плохо. О-о. Видал? Он делает успехи.

Кит уставился туда, в желтое посверкивание. Адриано пробрался к изголовью шезлонга и теперь сидел лицом к лицу с Шехерезадой; он склонился вперед, правая рука его покоилась у нее на талии, с дальнего боку.

— Он ее мучает, — сказал Кит. — Посмотри на ее лицо.

И это правда, подумал он. У Шехерезады было выражение лица женщины, заманенной на сцену профессиональным фокусником, гипнотизером или метателем ножей. Находящей все это забавным, смущенной, глубоко сомневающейся и знающей, что ее вот-вот распилят пополам.

— Вижу улыбку, — сказала Лили. — Смотри. Он свой подбородок ей почти на сиськи положил.

— Погоди, пока они встанут рядом. Тогда станет ясно, что и как. А теперь тихо. Перебиваешь.

— Адриано — что это у него с шеей?

— С а-чувственностью?

— Бесчувственность. То, в чем нет чувства. Или чувственности. В чем нет переживания. — Тут он подумал: Импи! Ему вспомнился приятель Вайолет, которого звали Импи. — Может, я с Уиттэкером поговорю…

— Что это у Адриано с бедром?

— Почему бы и нет? — сказала Лили. — Если он хочет. Что-то я не понимаю.

— Никто не понимает. На самом деле. Но все знают, что нельзя.

— Ага, но Риту ведь тоже надо спросить. А она ведет себя как парень. Она непременно попытает удачи. Кенрик чудесный — просто мечта. Он — как молодой Нуриев. М-м-м… А что это такое из «Лит. прил.»?

— Когда ты меня бросила…

— Я тебя не бросала. Это было взаимно.

— Когда ты меня бросила, я начал думать о будущем. — И написал в «Лит. прил.» с просьбой дать ему книгу на пробную рецензию. Ему хотелось стать литературным критиком. И поэтом (но то был секрет). Он знал, что прозаиком ему никогда не стать. Чтобы стать прозаиком, необходимо быть безмолвным гостем на сборище — «тем, кто не упускает ничего». А он не был таким наблюдателем, не обладал таким эго. Он не умел прочитывать ситуацию — всегда неправильно ее истолковывал. — Шехерезада! — окликнул он. — Посылка сюда из Англии! Долго идет?

— По-разному! — крикнула она в ответ. — От недели до года!

— Гляди, — сказала Лили. — Теперь он ей по руке гадает. Она смеется.

— Ага. Он ее линии любви ищет. Ха. Как бы не так.

— Низенькие мужчины стараются больше. Что это у него с ногой? Ты маме расскажешь?

— Про Вайолет? Давай не будем про Вайолет говорить. Если Кенрик с Ритой сюда доберутся, — сказал Кит вдумчиво, — и если они уже не просто хорошие друзья, ужас будет полный.

В полдень прибыл Уиттэкер с кофе на подносе, и вся компания снова собралась на солнышке. Вдали от долины к небу курились три столба дыма, оливкового цвета, серебристо-голубые по краям. Внизу, на верхнем склоне ближайшего предгорья, видны были двое монахов, что часто там гуляли — погруженные в пылкую беседу, однако без жестов, гуляющие, останавливающиеся, поворачивающие, со спрятанными руками. Уиттэкер сказал:

— Адриано. Я слышал, ты человек действия.