КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ - Исигуро Кадзуо

За две недели, что провел здесь, общаясь со многими шанхайцами разного ранга, я ни разу не заметил ничего, хоть отдаленно напоминающего чувство стыда. Иными словами, здесь, в эпицентре тайфуна, грозившего поглотить весь цивилизованный мир, царил достойный сожаления заговор отрицания – отрицания ответственности, заговор, в котором участвовали все по принципу круговой поруки, фальшиво и патетично представляя себя жертвами обстоятельств. И вот до чего дошла так называемая шанхайская элита: эти люди с презрением относятся к страданиям своих китайских соседей, живущих рядом, на другом берегу реки.

Двигаясь вдоль плотного ряда зрителей, наблюдавших за выступлением танцовщиц, я старался сдерживать чувство отвращения и вдруг почувствовал, что кто-то потянул меня за руку. Обернувшись, увидел Сару.

– Кристофер, – сказала она, – весь вечер стараюсь к вам пробиться. Неужели у вас нет минутки, чтобы поздороваться с друзьями-соотечественниками? Смотрите, вон Сесил приветствует вас.

Я не сразу нашел взглядом сэра Сесила; он сидел один за столом в дальнем конце зала и действительно махал мне. Я помахал ему в ответ и повернулся к Саре.

Это была наша первая встреча после моего приезда. В тот вечер мне бросилось в глаза, что ома прекрасно выглядит; шанхайское солнце скрасило ее обычную бледность, что было ей весьма к лицу. Более того, пока мы дружески болтали, я заметил, что держится она непринужденно и уверенно. И сейчас, после вчерашних событий, мысленно возвращаясь к той первой встрече, я не перестаю удивляться, что мог гак обмануться. Вероятно, я сужу задним числом, но теперь мне кажется, будто в ее улыбке было нечто многозначительное, особенно когда речь заходила о сэре Сесиле. И хоть мы обменялись лишь обычными любезностями, в свете событий вчерашнего вечера я весь день возвращаюсь к одной произнесенной ею фразе, которая даже тогда меня немного озадачила.

Я поинтересовался, как им с сэром Сесилом жилось здесь целый год. Сара уверила меня, что, хотя сэр Сесил и не добился прорыва, на который рассчитывал, он тем не менее заслужил благодарность местного общества. Тогда я спросил, ничего особо не имея в виду:

– Значит, вы не планируете в ближайшее время покинуть Шанхай?

На что Сара, рассмеявшись и бросив взгляд в угол, где сидел сэр Сесил, ответила:

– Нет, мы здесь прижились. Это очень удобный город. Не думаю, что мы уедем отсюда куда бы то ни было в скором времени. Если только кто-нибудь не придет на помощь.

Все это, включая и последнее странное замечание о возможном спасителе, она произнесла как шутку, и я, хоть не догадывался, что конкретно она имеет в виду, ответил таким же беззаботным смехом. Потом, насколько я помню, мы вспоминали общих друзей в Англии, пока подошедший мистер Грейсон решительно не прервал наш незамысловатый на первый взгляд разговор.

И только теперь, как уже было сказано, после событий вчерашнего вечера, когда я стал прокручивать в голове все наши встречи с Сарой за минувшие три недели, именно эта реплика, мимоходом брошенная в шутку во время ни к чему не обязывающей беседы, вновь и вновь всплывает в памяти.

Большую часть вчерашнего дня я провел в темном скрипучем лодочном сарае, где были найдены три тела. Полиция с таким пиететом отнеслась к моей просьбе предоставить возможность вести самостоятельное расследование, что я потерял всякое представление о времени и лишь в последний момент заметил, что солнце почти село.

Когда, пройдя по набережной, я шел вдоль Нанкин-роуд, уже ярко светили фонари и улицы начала заполнять толпа гуляющих. После долгого, гнетущего дня я чувствовал потребность немного развеяться и направил стопы в небольшой клуб на углу улиц Нанкин и Цянцзе, куда меня водили вскоре после приезда. В этом заведении нет ничего особенного: просто тихий полуподвал, где большую часть вечера француз-пианист наигрывает меланхоличные импровизации на темы Бизе и Гершвина. Но именно это мне и нужно, потому я заглядывал туда не раз. Прошлым вечером я просидел там за столиком в углу не меньше часа, отдавая дань французской кухне и делая кое-какие заметки о том, что удалось обнаружить в лодочном сарае, пока профессиональные танцовщицы под музыку кружились по танцплощадке со своими клиентами.

Поднявшись по лестнице к выходу и собираясь вернуться в отель, я разговорился с русским швейцаром. Когда-то он был графом и изумительно владел английским. Как он мне поведал, до революции его обучала гувернантка. У меня уже вошло в привычку задерживаться возле него на несколько минут каждый раз, когда я бывал в этом клубе, и вчерашний вечер не стал исключением. Не помню уж, о чем мы беседовали, но он вдруг упомянул, что незадолго до того клуб покинули сэр Сесил и леди Медхэрст.

– Полагаю, – заметил он, – сегодня они намерены гулять всю ночь. – Потом подумал немного и добавил: – Кажется, направились отсюда в «Дом удачи». Да, уверен, что сэр Сесил упомянул это заведение, когда они проходили мимо.

Такого клуба я не знал, но граф, не дожидаясь моей просьбы, указал мне, как туда пройти, и, поскольку это оказалось неподалеку, туда я и направился.

Объяснил он все предельно ясно, но, неважно ориентируясь в улочках, петляющих вокруг Нанкин-роуд, я все же немного заплутал. Впрочем, я ничуть не беспокоился: обстановка в этой части города совершенно безопасна даже в темный период суток, и, хотя сначала ко мне обратился какой-то странный нищий, а потом за мной увязался какой-то пьяный матрос, я шел в людской толчее по ночным улицам без всякой тревоги. После удручающей работы в лодочном сарае для меня было облегчением оказаться среди пестрой толпы искателей развлечений всех цветов кожи, социального положения и ощутить запахи еды и благовоний, распространявшиеся из окон ярко освещенных заведений, мимо которых я проходил.

Как привык в последнее время, я вглядывался в лица прохожих в надежде встретить Акиру, ибо был почти уверен, что вскоре после приезда – на второй или третий вечер – я видел его. Это случилось, когда мистер Кезвик из «Жарден Матисон» и несколько других известных горожан решили дать мне возможность «изведать ночную жизнь Шанхая». Тогда я пребывал еще в состоянии некоторой дезориентации, и тур по танцбарам и клубам показался мне утомительным. Находясь на территории Французской концессии – теперь я понимаю, что мои хозяева немного забавлялись тем, что шокировали меня посещением наиболее одиозных заведений, – мы только что покинули один такой клуб, когда я заметил в толпе его лицо.

Он шел в группе одетых в строгие официальные костюмы японских джентльменов, по всей видимости, направлявшихся по делам. Поскольку встреча была мимолетной и из-за слепящего света фонарей у выхода из клуба мужчины показались мне лишь бесплотными силуэтами, я не могу с уверенностью сказать, что это действительно был Акира. Наверное, именно поэтому, а возможно, и по какой-то другой причине, я не сделал попытки привлечь внимание старого друга. Это трудно объяснить, но так все и было. Вероятно, тогда я полагал, что нам с ним еще представится масса возможностей увидеться, а может, посчитал неуместным подходить к нему при случайной встрече, когда и он, и я были не одни, – недостойно той патетической картины воссоединения, какую я так давно рисовал в воображении. Так или иначе, я упустил момент и последовал за мистером Кезвиком и остальными спутниками к ждавшему нас сияющему лимузину.

Однако на протяжении последовавших недель мне не раз пришлось пожалеть о своем тогдашнем бездействии, ибо, несмотря на то что я не переставал вглядываться в лица прохожих, как бы ни был занят и где бы ни находился: на улице, в вестибюле отеля, на светском приеме, – я больше ни разу не встретил Акиру. Конечно, можно было бы предпринять активные действия, чтобы разыскать его, но расследование оставалось пока для меня первоочередной задачей. К тому же Шанхай – не такой уж большой город, мы наверняка рано или поздно должны были столкнуться.

Вернусь, однако, к событиям вчерашнего вечера. Следуя указаниям швейцара, я в конце концов добрался до маленькой площади, в которую вливалось несколько улочек. Толпа там была еще гуще, чем в других местах. Кто-то пытался что-то продать, кто-то попрошайничал, многие просто стояли, беседовали друг с другом и глазели по сторонам. Одинокий рикша, рискнувший вклиниться в толпу, застрял посредине и, когда я проходил мимо, яростно скандалил с зеваками. Я заметил «Дом удачи» на противоположном углу площади, и вскоре меня уже вели наверх по алой плисовой дорожке, устилавшей узкую лестницу.

Сначала я оказался в комнате размером не более обычного гостиничного номера, где около дюжины китайцев сгрудились вокруг игорного стола. Когда я поинтересовался, нет ли в доме сэра Сесила, два служащих быстро посовещались, и один из них подал мне знак следовать за ним.