КОГДА МЫ БЫЛИ СИРОТАМИ - Исигуро Кадзуо

– Итак, мисс Хеммингз, мне было очень приятно снова увидеться с вами. Но теперь я вынужден вас покинуть и подняться наверх.

Я поклонился и двинулся прочь. Сара Хеммингз явно не ожидала такого поворота событий, и, если даже у нее был некий стратегический план, заготовка, она не сумела быстро воспользоваться им. Только когда я удалился от нее на несколько шагов и поравнялся с пожилой парой, поздоровавшейся со мной, она, опомнившись, подбежала ко мне.

– Кристофер! – в бешенстве зашептала Сара. – Вы не посмеете! Вы мне обещали!

– Вы отлично знаете: я ничего вам не обещал.

– Вы не посмеете! Кристофер, вы не посмеете!

– Желаю приятного вечера, мисс Хеммингз.

Отвернувшись от нее и – так уж вышло – от пожилых супругов, которые изо всех сил делали вид, что ничего не слышат, я стал быстро подниматься по величественной лестнице.

Достигнув верхней площадки, я был препровожден в ярко освещенную приемную, где, как положено, присоединился к очереди, выстроившейся к столу, за которым сидел человек в униформе. С непроницаемым лицом он сверял по книге имена гостей. Когда подошел мой черед, я не без удовольствия отметил проблеск интереса на невозмутимом лице мужчины и, расписавшись в книге гостей, направился к двери, ведущей в огромный зал, где уже собралось, как я заметил, довольно много народу. На пороге, к которому увлек меня поток гостей, со мной поздоровался и пожал руку высокий мужчина с густой темной бородой. Я догадался, что он – один из распорядителей вечера, но почти не слышал его слов, потому что, сказать по чести, в тот момент продолжал думать о случившемся внизу. Я испытывал удивительную опустошенность и вынужден был напомнить себе: не моя вина в том, что мисс Хеммингз оказалась в столь неловком положении. Она сама спровоцировала эту унизительную ситуацию.

Однако, расставшись с бородатым распорядителем и углубившись в зал, я продолжал размышлять о Саре Хеммингз. Смутно помню, что ко мне подошел официант с подносом, уставленным аперитивами, какие-то люди оборачивались, чтобы приветствовать меня. В какой-то момент я вступил в беседу с группой мужчин, все они – три или четыре человека – оказались учеными и, судя по всему, знали, кто я. Потом – к тому времени прошло уже минут пятнадцать – я вдруг уловил легкую перемену в атмосфере и, осмотревшись вокруг, по взглядам и взволнованным перешептываниям понял, что при входе происходит нечто необычное.

Как только я это заметил, мной овладело дурное предчувствие, и первым побуждением было улизнуть подальше, в глубину зала. Но какая-то таинственная сила подталкивала меня ко входу, и вскоре я снова очутился рядом с бородатым распорядителем, который как раз в тот момент, стоя спиной к залу, с паническим выражением наблюдал за драмой, разворачивавшейся перед ним.

Заглянув через его плечо, я получил подтверждение своей догадке: в центре событий действительно находилась мисс Хеммингз. Процессия гостей, ставивших подписи в гостевой книге, безнадежно застопорилась на ней. В данный момент она в буквальном смысле слова кричала, не обращая ни малейшего внимания на то, что все это слышат. Я видел, как она стряхнула руку одного из служащих отеля, пытавшегося ее урезонить; потом, наклонившись над столом и глядя прямо в глаза мужчине с суровым лицом, по-прежнему сидевшему там, сказала голосом, готовым сорваться на рыдания:

– Вы даже понятия не имеете! Я просто должна попасть туда, разве вы не понимаете? У меня там столько друзей, я – одна из них, на самом деле! О пожалуйста, будьте благоразумны!

– Мне действительно очень жаль, мисс… – начал было человек с суровым, застывшим лицом, но Сара Хеммингз, с растрепавшимися с одной стороны волосами, не дала ему договорить.

– Это какое-то недоразумение, понимаете? Всего лишь обычное глупое недоразумение и ничего больше! А вы из-за него ведете себя так жестоко, просто поверить не могу! Не могу поверить, что…

Все, кто следил за этой сценой, на какое-то мгновение, казалось, замерли в потрясении. Потом бородатый распорядитель взял себя в руки и с важным видом подошел к столу.

– Что здесь происходит? – почти ласково спросил он. – Дорогая юная леди, произошла какая-нибудь ошибка? Ну-ну, уверен, мы все уладим. Я в вашем распоряжении. – Тут он встрепенулся и воскликнул: – Да это же мисс Хеммингз, не так ли?

– Разумеется, это я! Я! Разве вы не видите? А этот человек был так груб со мной…

– Но, мисс Хеммингз, дорогая, не стоит так расстраиваться. Давайте отойдем в сторонку…

– Нет! Нет! Вам не удастся меня вывести! Я не позволю! Говорю вам, я должна, просто обязана быть там! Я так давно об этом мечтала…

– Нужно непременно что-то сделать для этой дамы, – послышался сзади мужской голос. – Нельзя пренебрегать такой красотой. Если даме так хочется войти, почему бы ей это не позволить?

В толпе гостей поднялся одобрительный гул, хотя на некоторых лицах я заметил явное неодобрение. Бородатый поколебался, потом, видимо, решил, что его обязанность – любой ценой положить конец неприятной сцене.

– Ну что ж, вероятно, в виде исключения… – И, повернувшись к мужчине с непробиваемым выражением лица, все так же сидевшему за столом, добавил: – Думаю, мы можем найти способ удовлетворить желание мисс Хеммингз, не правда ли, мистер Эдвардс?

Я хотел было протиснуться поближе, но вдруг ощутил страх, что мисс Хеммингз может заметить меня и втянуть в недостойный спектакль, предъявив обвинения. И, когда я начал отступать, она действительно на миг остановила глаза на мне, но ничего не предприняла, и уже в следующий момент ее исполненный муки взгляд был снова прикован к распорядителю. Воспользовавшись случаем, я поспешно ретировался.

В течение следующих минут двадцати я старался держаться подальше от входа. На удивление много гостей оказались излишне взволнованы происшествием, хотя и продолжали расточать друг другу похвалы и комплименты. Когда же со взаимными любезностями было покончено, гости перешли к восхвалению виновника торжества. У одного пожилого господина, который весьма подробно перечислил все достижения сэра Сесила Медхэрста, я спросил:

– Интересно, а сэр Сесил уже прибыл?

Мой собеседник, не выпуская из руки стакан, указал на группу гостей, среди которых я увидел высокую сутулую фигуру выдающегося государственного деятеля, беседовавшего с двумя дамами средних лет. И тут же, чуть поодаль, я заметил Сару Хеммингз, решительно пробиравшуюся к нему сквозь толпу.

Сейчас она ничем не напоминала жалкое создание, каким казалась в приемной. Она вся сияла. Как я уже сказал, мисс Хеммингз без тени сомнения приблизилась к сэру Сесилу и коснулась его руки.

В этот момент мой пожилой собеседник стал кому-то меня представлять, поэтому я был вынужден отвлечься. Когда я снова посмотрел в сторону сэра Сесила, то увидел, что обе дамы стоят по одну сторону от него, неловко улыбаясь, а вниманием сэра Сесила полностью завладела мисс Хеммингз. Она что-то ему говорила, а он время от времени громко смеялся, чуть откидывая голову назад.

В положенное время нас пригласили в банкетный зал, где мы расселись за необозримо длинным столом, освещенным множеством свечей. Я с облегчением обнаружил, что место мисс Хеммингз находится довольно далеко, и некоторое время наслаждался происходящим, болтая с сидевшими рядом дамами, – каждая была по-своему очаровательна. Еда тоже оказалась изысканной и вкусной. Но по мере того как продолжался ужин, я стал все чаще наклоняться вперед, чтобы увидеть мисс Хеммингз, и прокручивать в голове причины, побудившие меня повести себя именно так, как я повел. Вероятно, из-за этой озабоченности сейчас я не могу вспомнить тот ужин в деталях. Где-то во главе стола произносили речи; гости вставали, чтобы воздать хвалу сэру Сесилу за вклад, который он внес в международные отношения, в частности за роль, которую он сыграл в создании Лиги Наций. Потом наконец поднялся сам сэр Сесил.

Насколько я помню, собственные достоинства он всячески старался умалить, хотя, в общем, его выступление было довольно оптимистичным. С точки зрения сэра Сесила, человечество извлекло урок из собственных ошибок и создало структуры, стоящие на страже того мира. Человечество больше никогда не увидит потрясений такого масштаба, каким явилась Великая война. В то же время, какой бы ужасной ни была та война, она представляла собой «странное окно в эволюции человека», когда за несколько лет технический прогресс намного опередил организаторские возможности человека. Всех поразило быстрое развитие техники, позволившее вести боевые действия с помощью современнейших видов вооружения, но теперь многое изменилось. Мы наглядно увидели ужас, к которому может привести прогресс, силы защитников цивилизации возобладали и остановили безумие. Приблизительно к этому сводилась речь виновника торжества, и мы от души аплодировали ему.