Экстази - Уэлш Ирвин

Достаю ему пару десяток. Что угодно, лишь бы вонючий козел отвалил поскорее.

— Ты хороший парень, сынок. Хороший ЧИСТОЙ мальчик.

Он оглядывается, потом закатывает рукав.

— Моя кровь, — говорит он, обращаясь к Риггси. — Чистое кровь.

— Конечно, конечно, на все сто, мистер Т., — говорит ему Риггси, и Бал с Короче и Роджем, и Джонни, и все остальные весело ржут, и я с ними и все такое, но мне не нравится, что говорит Риггси. Козел или не козел, но все же это мой отец. Нужно же хоть немного уважения Проявлять.

— Ну вот, сынок. На сто процентов чистой! — говорит этот старый клоун. Потом он с благодарностью в глазах оглядывается и замечает еще одного алкаша, который вваливается в бар. — Я вас всех люблю и покидаю, ребята. Вот там у стойки мой хороший друг, должен вам сообщить… ну, держитесь, ребята. За футбол не беспокоюсь! Знаю, что вы не подведете. Должны иметь настоящий футбольный характер… интергородскаясукафирма… черт! Вот Билли Бойз… мы могли бы показать вам кое-что… это были по-настоящему крепкие ребята… Бриктин Билли Бойз, я говорю о настоящих Бриктин Билли Бойз! Помните, вы должны быть первыми и пленных не брать. Нужно иметь настоящий футбольный характер!

— В этом вся штука, мистер Т., — говорит Бал. Старый козел поднимается и отползает к своему ублюдочному дружку у стойки.

— НАСТОЯЩИЙ ФУТБОЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР! — оборачивается и кричит он нам.

Это меня еще как завело. Когда ты в таком состоянии, то идти надо только в одно место. Оборачиваюсь к Балу:

— Хочу прогуляться по речке. На автобусе до Лондонского моста, милая прогулка по Тули-стрит, Джамайка-роуд и домой на подземке из Ротерхайта. Вшестером.

Бал улыбается:

— Я — за. Пошли навешаем пиздюлей ублюдкам Риггси пожимает плечами, за ним Короче и остальные. Они, конечно, пойдут с нами, но я вижу, что очко у них у всех играет.

А у меня нет. Заканчиваю свою кружку, расслабив горло и выпив все одним глотком, отчего чувствую, как газированная отрыжка наполняет кишки. Пора идти.

Торонто, 1967

Боб взглянул на малыша в руках жены. В какой-то момент он вспомнил о другой стране, другой жене и другом ребенке… нет. Он заставил себя остановиться и потрепал младенца по теплой розовой щечке. Это было давно и далеко. То был Боб Вортингтон из Волверхэмптона. Теперешний Боб Вортингтон устроил себе новую жизнь в Торонто.

Он провел в больнице еще несколько часов, потом утомленный, но радостный после ночного сидения, отправился на своей машине в долгий путь домой в пригород. На его улице все дома были разные, отличаясь от однотипных бараков из красного кирпича там, откуда он приехал, но все равно в его районе присутствовало какое-то однообразие. Он припарковался на узкой дорожке, ведущей к гаражу.

Боб посмотрел на баскетбольную корзину, подвешенную на установленные десять футов на воротах гаража, и представил, как вырастет его сын; представил его юношей, подпрыгивающим в воздух, как лосось, чтобы закинуть мяч в корзину. У ребенка будет все, чего не хватало ему самому. Боб позаботится об этом. Завтра снова нужно будет идти на работу; это неизбежно, если работаешь сам на себя. Но сейчас он чувствовал себя совершенно разбитым. Укладываясь в постель, Боб молился, чтобы ему был послан глубокий сон и грезы его отражали замечательные события сегодняшнего дня. Он надеялся, что демоны не придут.

На это он надеялся больше всего на свете.

Приличная юбка

Мы сидим в нашем микроавтобусе на парковке, на задних сиденьях. Никому наше дерьмо не нужно — только время теряем. И я думаю, что, если здесь не станет поживее, я сам закинусь хорошим Е и отправлюсь туда, в самое пекло. Бал с какими-то чуваками сидит в другой машине, он не настроен идти внутрь. Пусть делает что хочет, я не буду здесь долго ошиваться, там внутри целый парад девок.

— Да, на прошлой неделе настоящий бардак вышел в том пабе, — говорит Короче.

— Точно, когда я оттащил от тебя этих пацанов, — говорю я ему. Если б не я, парню бы конец пришел. — Просто полный пиздец бы вышел.

— Да уж, по-моему, мне здорово там досталось. Но когда я до стаканов дотянулся, уффф… раздавал им направо и налево и еще по центру.

— А тот толстяк за стойкой, — говорит Джонни, — вот кто был прикольный, черт его дери.

— Ага, — вступаю я, — пока я его не уложил этим железным стулом. Вот это было красиво. Помню, как сейчас, — просто как на картинке, как у гада весь лоб в кровь разбил.