Умм, или Исида среди Неспасенных - Бэнкс Иэн

Мы доехали до конечной станции «Бейкер-стрит». Чтобы сделать пересадку, нам пришлось практически подняться на поверхность; брат Зеб занял очередь в кассу, а мне оставалось ждать в сторонке и сокрушаться, что лондонское метро не дает возможности ездить «на обратных».

Я огляделась. Ну и толпы! Полная противоположность нашей Общине, где изо дня в день, неделю за неделей, а иногда и несколько месяцев подряд видишь только знакомые лица, причем хорошо знакомые, потому что там все свои, а встреча с незнакомцем – это целое событие. Здесь же все наоборот: кругом чужие, а увидеть знакомое лицо – большая радость и удача.

– Простите, вам помочь? – спросил одетый в серое пальто мужчина средних лет с черным портфелем в руке, осторожно взяв меня под локоток. – Вижу, стоите как потерянная.

– Отнюдь, – сказала я, косясь на его руку. – Я принадлежу к сонму Найденных. А вот вы, сэр, видимо, Потерянный.

– Не понял. – Мои слова сбили его с толку.

– Друг мой, вам сейчас встретилось счастливейшее и самое привилегированное создание на этой скорбной земле, ибо мне даровано предстояние перед Богом. Для меня большая радость и высокая честь…

– Эй! – К нам подскочил Зеб.

Пассажир забормотал извинения и, потупившись, растворился в толпе.

– Брат Зебедий, а как же моя миссионерская деятельность? – упрекнула я, когда мы уже шли к поездам.

– А вдруг. Черт. Типа. Маньяк. Йопт. Похож. Ты это. Остерегись.

– Не считай меня наивной, Зеб, – сказала я. – Мирские низости и пороки большого города мне не страшны. Возможно, у этого джентльмена возникли неблаговидные и даже сексуально-хищнические позывы, но ответь: разве не такие души в первую очередь взывают о спасении? Как служительница Истинной церкви, и тем более как Богоизбранница, я облечена святым долгом – проповедовать благое слово где только можно. Спасибо за твою заботу, но прошу, не считай, что меня дурят, когда на самом деле я проповедую. Если потребуется, я сумею позвать на помощь.

Похоже, эта отповедь не на шутку обидела брата Зебедия; хорошо еще, я не успела сказать, чтобы он не заблуждался на свой счет: в минуту опасности его вмешательство вряд ли повлияло бы на расстановку сил, поскольку он дюйма на полтора ниже меня ростом, а о физических кондициях и говорить не приходится. Мы уже вошли в поезд метро, а Зеб все еще дулся. Даже когда я попыталась его развеселить приглашением в вагон-ресторан, он только вытаращил глаза и фыркнул.

Но все же я надеялась, что проявила находчивость и знание реалий городской жизни: во всяком случае, мне было известно о существовании таких излишеств, как вагоны-рестораны в железнодорожных поездах.

Следующую пересадку мы сделали на станции «Грин-парк», где, опять же, требовалось подняться наверх, чтобы купить билеты до Ковент-Гардена.

– Ты уверен, что так быстрее всего? – спросила я своего единокровного брата, когда мы опять спускались вниз с билетами в руках.

– Автобусы, – пояснил Зеб. – Еле-еле.

– Но здесь мы вынуждены бегать вверх-вниз и на каждый отрезок пути покупать новые билеты.

– Типа, да, – вздохнул Зеб. – Шиза, ага?

Стоя на платформе в ожидании поезда на Ковент-Гарден, я недоверчиво изучала щиток с надписью: «Не влезай – убьет».

– Ничего себе, – вырвалось у меня.

***

Еще одна пересадка, очередной подъем за билетами на станции «Финсбери-парк» – и мы наконец-то добрались до Финчли; оттуда уже было рукой подать до многоквартирного дома вблизи Незер-стрит, который значился у нас как последний адрес моей кузины Мораг. При виде этого шикарного здания у меня пропал дар речи: в моем представлении многоквартирные дома всегда ассоциировались с самыми дешевыми муниципальными квартирами, если не трущобами; я еще думала, что Мораг, к ее чести, поселилась в самой скромной лондонской каморке, экономя каждый пенни. По одному лишь размеру припаркованных на частной стоянке машин, не говоря уже об архитектуре всего комплекса, можно было сказать, что скромностью здесь не пахло.

Мраморная лестница вела к двойным дверям из стекла, за которыми открывался вестибюль с мягкими креслами и экзотическими растениями. Подергав ручку, я обнаружила, что дверь заперта.

– Облом, – подытожил брат Зебедий. – Не пустят.

В мраморной стене он нашел глазами какую-то сетку из квадратных ячеек с кнопками и мелкими светящимися надписями. Сбоку виднелась небольшая решеточка.

– Номер? – спросил он.