Умм, или Исида среди Неспасенных - Бэнкс Иэн

– Нет, – отрезала я. – Это все не по мне, дедушка. Он открыл рот, собираясь поспорить, но тут же потупился, вздохнул и втянул голову в плечи:

– Как знаешь. – И больше ничего не добавил.

– Скажи, а эти… прошения о подачках уже разосланы? – спросила я, не скрывая презрения.

Дед украдкой покосился в мою сторону.

– Нет еще, – устало ответил он. – Мы решили дождаться Праздника и посмотреть, кто к нам приедет. А там, по возможности, договориться лично.

– Ясно. Мне кажется, нам ни к чему такие договоры – ни устные, ни письменные. Как ты думаешь?

Он опять ссутулился.

– Думаю, теперь они не понадобятся.

– Вот и хорошо, – сказала я. – Кстати, мое полноправное участие в Празднике любви теперь тоже не понадобится, поскольку на примете уже есть пара новобрачных: Мораг и Рики. А я для этого еще не созрела. И, возможно, никогда не созрею. Впрочем, поживем – увидим. – Помолчав, я добавила: – Ты уж извини.

Не знаю, дошел ли до него смысл моих слов: он только пожал плечами и тряхнул головой:

– Дело твое.

– Значит, договорились. – Меня охватило бьющее через край ликование. – Что ж, – я положила руки на колени, – не пора ли нам обратно?

– Пошли. – Дождавшись, когда я встану, он тоже поднялся со скамьи.

В небе запел жаворонок.

– Давай зайдем в библиотеку и вызовем туда Аллана, – предложила я. – Посмотрим, как он будет выкручиваться. Не возражаешь?

– Не возражаю, – уныло ответил он.

– Отлично.

Я пошла по дорожке, но вскоре спохватилась, что не слышу дедовых шагов. Обернувшись, я увидела, что он стоит на месте и смотрит мне вслед с какой-то странной ухмылкой.

– Что такое, дедушка?

Он кивнул, точно в ответ своим мыслям, и сощурил глаза. Мне стало не по себе: а вдруг он сейчас отбросит маску спокойствия и взбунтуется, начнет браниться и кричать или, еще того хуже, бросится на меня с кулаками.

Напружинившись, я уже была готова дать деру.

Между тем его улыбка становилась шире, а глаза изучали мое лицо: вроде как оно казалось ему незнакомым. Когда он заговорил, в его голосе, если не ошибаюсь, звучало восхищение:

– Гляди-ка. – Он опять кивнул сам себе. – Вот что значит моя порода!

Наши глаза встретились. Я с улыбкой предложила ему руку. После некоторого колебания он взял меня под локоть, и мы неспешно, бок о бок, двинулись к дому.

Глава 29

– Что? – заорал Аллан.

– Покаяние, – спокойно повторила я. – Или изгнание. Прямо сейчас ты выйдешь перед всеми и признаешься, как морочил им головы, как оклеветал меня, как лгал и мне, и Мораг, и нашему Основателю – всем без исключения.

– Ах ты… сучка, вот ты кто, сестренка!

Аллан с проклятиями отшатнулся от окна, подле которого рядом со мной стояли Мораг, Софи и Рики, и заметался по библиотеке из угла в угол, то и дело запуская растопыренную пятерню себе в шевелюру. Потом он завертелся волчком возле деда, который сидел в кресле и загораживал собою дверь в коридор. За стенкой, в классной комнате, Жобелия по-прежнему беседовала с детьми. Служба в честь полнолуния была приостановлена, Капли читала вслух выдержки из «Правописания», а мы держали совет в библиотеке. Здесь, среди книжных полок и запаха старинных книг, я всегда чувствовала себя уверенно.

Бухнувшись на колени перед нашим дедом, Аллан стал трясти подлокотники кресла.

– Сальвадор! Основатель! Дедушка! – кричал он. – Останови ее! Неужели ты не видишь, что она затевает?

Дед покачал головой и отвернулся. Он пробормотал что-то себе под нос, но я не расслышала.

Вскочив на ноги и замахнувшись кулаком, Аллан бросился ко мне. Рики, похоже, сообразил, от кого тут все зло, и с грозным видом выступил вперед. Аллан остановился в нескольких шагах. Его серое облачение было такого же покроя, как у деда.

Глядя в глаза моему брату, я сохраняла бесстрастное выражение лица и не повышала голос.

– Ты перед всеми скажешь правду о том, как подбросил мне в мешок жлоньиц, – продолжала я. – Кроме того, ты должен признаться, что прямо здесь, в самом сердце Общины, не раз звонил по мобильному телефону, чтобы обтяпывать свои грязные дела и дурить Мораг и дядю Мо.

– Ха! – рассмеялся Аллан мне в лицо. – Не многовато ли я тебе должен? Больше ты ничего не хочешь?

– Еще я хочу, чтобы ты признался, как распускал слухи, будто я соблазняла деда, и как ты пытался на него повлиять, чтобы подогнать «Правописание» под свои корыстные, далеко идущие планы.