Женщина-зима - Знаменская Алина

Ирма с бессилием и все возрастающим беспокойством наблюдала, как исказилось у малышки лицо, как она хватает ртом воздух, но не успевает. И изо рта вырывается только жалкий беспомощный писк.

Ирма хотела было вцепиться в мужа, остановить его, но тогда он мог промахнуться, а девочка — упасть на пол. Павел, казалось, один ничего не замечал. Он наслаждался затеянной игрой — подбрасывал ребенка, ловил и снова подбрасывал еще выше.

— Да помогите же кто-нибудь! — наконец заорала Ирма, выбежав на лестницу.

Дом словно вымер. Ирма кричала, перевесившись через перила, пока снизу не показались обе золовки и свекровь. Она не слышала, что они говорили ей. Она сползла на пол возле перил и, словно оглохшая, уставилась в стену.

Очнулась Ирма от сильного запаха нашатыря, ударившего в нос. Она лежала в своей постели, рядом сидела сестра Павла, Лидия.

— Очнулась, что ли? — осведомилась та, убирая нашатырь в коробочку. — Ну вы и придурки! Из-за ерунды столько шума!

— Где Катя? Как она? — Ирма села на кровати и огляделась, будто ребенок должен находиться здесь, в их с Павлом спальне.

— Да спит твоя Катя, десятый сон досматривает. Мать ее в гостиной уложила. Ну и заполошная ты, Ирма… — Лидия зевнула. — Делов-то… Ну, поиграл мужик с ребенком. Подумаешь… Мать вон до тряски довели, — кивнула на дверь.

— А Павел где?

— Приехали за ними. Позвали. Они с Игорьком быстро собрались, даже ужинать не стали. Укатили. Не бери в голову. Первый раз, что ли? К утру прикатят. Спать давай. Времени — двенадцать.

И Лидия как ни в чем не бывало поковыляла к двери.

Некоторое время Ирма слушала ее шаги по лестнице, скрип дверей. Наконец в доме все стихло. Тогда Ирма вскочила и четко, без суеты, начала действовать. Она достала сумку с документами. Вынула свой паспорт и свидетельство дочери. Открыла шкаф и равнодушно скользнула взглядом по ряду плечиков с одеждой. Она достала лишь коробочку с письмами родных, конверт с евро, которые прислали ей сестры к дню рождения, собрала белье. В небольшую дорожную сумку покидала колготки и костюмчики дочери. Больше ничего не взяла. Надев джинсы и мягкие летние кроссовки, она бесшумно сбежала вниз и скользнула в гостиную. Ирма чувствовала лишь холодное отчуждение и дикое желание, чтобы ничто не помешало ей в этот час. Катя спала в пижаме и даже не проснулась, когда Ирма надела на нее теплые носки и комбинезон. Взяв ребенка, Ирма скользнула через заднюю дверь в огород. Теперь ей могли помешать только Павел с Игорем, подъехав не вовремя. Ирма пробежала через огород, толкнула заднюю калитку. Деготь загремел цепью, заскулил.

— Спи, Деготь. Прощай! — сказала Ирма и закрыла вертушку с другой стороны.

Легко несли ее ноги по задам. Не чувствуя ноши, добежала до тополей. Напротив магазина постояла, вглядываясь в даль — не мелькнут ли фары машины. Нет, темно. Перебежала дорогу и быстро пошла вдоль домов, благодаря Бога за то, что в Завидове почти не горят фонари. Руки теперь занемели от ноши. У дома Полины Петровны она остановилась. Посмотрела вокруг. Деревня спала, не подозревая о происходящей в ней драме. Ирма открыла калитку и вошла во двор. В соседнем огороде вяло тявкнул сонный пес. Все стихло. Ирма несколько раз коротко стукнула в окно. Почти сразу зашевелилась занавеска, показалось встревоженное лицо Полины Петровны. Ирма почувствовала вдруг смертельную усталость и опустилась на крыльцо.

Полина не стала вдаваться в расспросы. Она привыкла действовать по-врачебному — четко и продуманно. Заперев Ирму с ребенком у себя, она помчалась к Никитиным. Она думала о том, чтобы никого не встретить по дороге. Нет, на вопрос: «Куда бежишь, Петровна?» — она всегда подыщет подходящий ответ. Мало ли она бегала по деревне хоть днем, хоть ночью, оказывая посильную помощь? Просто сегодня светиться было нельзя. Потом, когда Павел станет метаться по селу в поисках супруги, может выплыть неожиданное: «А Петровне как раз не спалось, к Никитиным чегой-то носилась…» Поэтому Полина бежала быстро, только ветер в ушах свистел. И все же возле самого двора Никитиных откуда ни возьмись вдруг вынырнула молодая рыжая телка, а за ней с хворостиной — вездесущий дед Лепешкин. У Полины сердце в пятки ушло. Но она, опережая вопросы, перешла в наступление:

— Не спится тебе, дядь Вань? Кто что, а он телку свою по кустам гоняет!

— Ну! — охотно подхватил Лепешкин. — Она, окаянная, все нажраться не может! Ушла в луга, насилу отыскал… Старуха со свету сжила — ищи да ищи.

— Так уж и старуха! — обгоняя деда, хохотнула Полина. — Сам небось погулять любишь. Ночами-то. Молодежь уж разбежалась по домам, а ты все бродишь… с телками…

— А чё мне? — охотно отозвался Лепешкин — Я еще ого-го!

Дед Лепешкин — большой любитель поговорить, это все знают. И Полина лихорадочно выискивала тему, чтобы Лепешкин сам убежал от нее и не пришлось бы с ним раскланиваться.

— А вот ты, дядь Вань, любишь по деревне дежурить. Не видел, случаем, кто у нашего постояльца весной колеса увел? Уж очень он интересовался…

— Так ведь вернули ж на следующий день! — быстро ответил Лепешкин и, только потом сообразив, что сболтнул как-то нескладно, заорал на стоявшую смирно меланхоличную телку: — Чё встала, Егоза? Дорогу забыла? Ну, пошла, гулена!

— А ты откуда знаешь, дядь Вань, что на следующий день-то вернули? — не унималась Полина.

Но Лепешкин будто и не слышал ее. Подгоняя лозой Егозу, он вприпрыжку семенил следом. Калоши то и дело сваливались с него, попадая в коровьи лепешки. Подождав, когда дед с коровой завернут в проулок, Полина обогнула двор Никитиных и подошла к сараю. Как объяснила ей Ирма, Володька должен ночевать на сеновале, устроенном прямо над маслобойкой Предстояло разбудить Володьку, не подняв при этом всю округу. Полине на руку было то обстоятельство, что двор Никитиных был последним в улице и маслобойка задней стеной выходила в чисто поле.

Она кидала камушки в хлипкую дверцу чердака до тех пор, пока та не дрогнула и оттуда не вылезла сонная физиономия Никитина.

— Володя! Ирма у меня. С ребенком. Быстро собирайся. Володька, не задавая вопросов, спустился вниз. Там они поговорили потихоньку, и он вывел из гаража «жигуленка».

Ирма сидела на диване и во все глаза смотрела на дверь, откуда должны были появиться Полина с Никитиным. Когда они показались на пороге, она не вскочила, не кинулась навстречу, а выжидательно впилась взглядом в Володьку. Он сам метнулся к ней, опустился на колени рядом с диваном, обнял ее ноги.

— Что он сделал с тобой? — Володька заглянул ей в глаза. — Он ударил тебя."

Ирма молча покрутила головой.

— Ты решилась? — догадался Володька. Ирма кивнула.

— Мой смелый олененок, — проговорил он и поцеловал руку, лежавшую на коленях.

Уже через полчаса вся компания ехала к райцентру. Девочка сладко спала на заднем сиденье, рядом с Ирмой. Впереди, рядом с водителем, сидела Полина.

Она сумела убедить Володьку, что ехать к его родственникам опасно. Лучше переждать у Полининой сестры, Любавы. Павел не догадается сунуться туда.

Въехали в спящий райцентр, остановились возле Любавиного коттеджа. Одно из окон сразу вспыхнуло — Любава спит чутко.

Девочку положили в спальне. Володька с Ирмой остались возле малышки, а Полина позвала сестру на кухню посоветоваться.

— Ты что творишь, Полина? — сразу набросилась на нее Любава. — Просила же тебя не лезть в эту семью!

— А я не лезу. Ирма сама пришла ко мне среди ночи. Что же, по-твоему, надо спокойно сидеть и смотреть, ждать, когда он убьет ее?

— А если он тебя убьет? — не унималась Любава.

— Да с какой это радости? Он и не узнает, что я помогала.

— И не надейся, сестра. Узнает. Это деревня.

— Ну и узнает. Я не боюсь. Думать надо было самому. Довел женщину до невроза.

Любава выглянула за дверь, вернулась и села за стол напротив сестры.

— Полина, они бандиты.

— Ну, в известном смысле…

— Да не в известном, а в прямом. И Павел, и Игорь.

— Откуда ты знаешь?

— Откуда, откуда… Была я там.

— Где? — Полина уставилась на сестру.

— У бандитов была, в их ставке. Или как там… где сходка у них.

— Ты?! Зачем?..

Полина подумала, что все-таки она плохо знает свою старшую сестру. Можно сказать, совсем не знает.

— Ну, когда Пухов меня в угол загнал… А что мне оставалось?

— Погоди, ты что, обратилась к бандитам за помощью? Серьезно?

— Да что ты заладила как попугай… Сказала — да, значит — да. И они мне помогли. Теперь Пухов, как японец, за три квартала кланяться начинает. Но дело не в этом. Дело в том, что там я видела Павла вместе с Игорем, и именно они замолвили за меня словечко их главному.

Полина некоторое время сидела молча. Затем протянула:

— У меня нет слов…

— Зато у меня есть! — оборвала Любава. — Павел это так не оставит, вот увидишь. Он весь район на уши поднимет, будь уверена. Ему не столько жена с дочкой нужны, сколько чувство собственного достоинства утраченное восстановить захочется. Это ведь как ему нос-то утерли! Жена сбежала с любовником!