ЭмоБой - Соя Антон

— У меня глюки?

— Нет, Эгор, это барбикенство, райончик, полный радости и удовольствий. Главное — не подавиться ими сразу, — сморщила физиономию безглазая кукла.

— Вообще-то я люблю веселье, — сказал Эгор, — а клоуну здесь самое место. Не пойму, чего же он раньше сюда не сбежал?

Мания промолчала. Улица, по которой они шли, заканчивалась большим шлагбаумом, на котором аршинными розово-черными буквами было написано: «Эмо-кидам вход строго запрещен».

— Смешно, — сказал Эгор. — Приколисты.

За шлагбаумом сиял огнями широкий проспект, по которому разгуливали компании и парочки нарядных и вальяжных барбикенов. Розово-черные цвета все равно преобладали в цветовой гамме района, а то, что показалось разноцветьем привыкшему к двуцветному миру глазу Эгора, оказалось лишь добавлением двух цветов: желтого и красного.

— Национальные цвета барбикенства, — сказала, поймав его взгляд, Мания. — Золото — цвет достатка, красный — цвет плотских удовольствий.

Они уже совсем подошли к шлагбауму, когда увидели собак. Хотя, может быть, эти существа только походили на них, а скорее даже на гиен. Но поскольку они однозначно охраняли шлагбаум, в мозгу Эгора стереотипно просигналило: «Собаки». Они не увидели их раньше, поскольку зверюги замечательно мимикрировали под окружающую их красно-розово-черную среду. У них в наличии имелось по две мерзкие лобастые башки с разверстыми розовыми пастями, усаженными желтыми зубами, и по три пары резвых кривых ног, на которых они на всех парах неслись к Эгору и Мании. Неслись, не издавая ни звука, лишь со свистом рассекая воздух мускулистыми телами.

— Презрение и самодовольство, — выкрикнула, как пароль, кукла, но твари не обратили на это никакого внимания.

Эгор уже чувствовал их мерзкий мускусный запах, когда в нем поднялась волна отвращения и ненависти, которая вырвалась из бойницы его глаза и вмиг раскатала незадачливых псов в пятнистые блины по мостовой. Блинов получилось очень много, и от них поднимался вонючий пар. Мания вытерла рукой испарину со лба Эгора и достала из своей сумки футболку «КС». Впервые Эгор увидел ее одетой сверху, но спрашивать ничего не стал. Все и так понятно. У негостеприимного района существовали свои законы.

— Я думаю, Кот редкий гость в этих местах, сказал Эгор.

— Он здесь не был и не будет никогда, — сказала Мания. — Презрение и самодовольство — сторожевые псы района — питаются глупыми эмо-кидами, забредшими сюда, ну и злобой, глупостью, страхом и прочей дрянью, избытки которой Королева разрешает барбикенам им скармливать.

— А вдруг они сожрали Тик-Така? — испугался Эгор.

— Не думаю. Он существо не этого мира и вообще, по-моему, несъедобный.

— Да, думаешь? Как красный мухомор?

— Да, точно. Если он здесь, мы это быстро узнаем, — сказала Мания, и они вышли на широкий проспект, ярко освещенный нарядными фонарями и неоновой рекламой на домах.

И мостовые, и дома ничем не отличались от своих собратьев в районе эмо-кидов, их просто нарядно украсили и подсветили яркими желтыми и розовыми прожекторами. На проспекте шло гулянье. Из открытых дверей супернавороченных иномарок последних моделей неслась веселая танцевальная музычка. Машины, припаркованные на обочине тротуара вплотную друг к другу, — это первое, что бросилось в глаза Эгору. Он очень любил машины, но еще ни разу не видел их в Эмомире. Такие блестящие красавицы, с узкими фарами-глазами и крутыми изгибами задов. Каплевидные болиды и роскошные кабриолеты — японки, немки и американки. Такие машины всегда вызывали у Егора белую зависть и желание немедленно умчаться в дальние дали… Но что-то с ними было не так, какая-то болезненная ущербность чувствовалась в их статике. Ни одно авто не двигалось, и из каждого, надрываясь бум-бокс-басами, выливалась своя навязчивая музыка. Из-за шума многочисленным парочкам и компаниям, гуляющим по проспекту и циркулирующим из одного увеселительного заведения в другое, говорить приходилось очень громко, они почти кричали. Немудрено, что никто не обратил внимания на собачью бойню у шлагбаума. Эгор с интересом разглядывал барбикенов. Все они, без исключения, и парни и девушки, казались записными красавцами и красавицами, которые словно только что сошли с обложек гламурных журналов. Одеты только «от кутюр». Проспект напоминал огромный подиум, где шел грандиозный показ: тысячи супермоделей демонстрировали друг другу достижения высокой моды, шумно приветствовали знакомых, демонстративно целовались и обнимались, танцевали рядом с машинами, сидели за столиками уличных кафе, потягивали пенные коктейли через розовые трубочки, заваливали шумными компаниями в рестораны, толпились у клубов и даже занимались любовью в машинах.